Последний конвой. Часть 3
Шрифт:
И на Совет надежды мало. Ведь большинство может проголосовать за кандидатуру Пауля, тем самым окончательно утвердив его полномочия. И тогда все мои старания окончательно полетят псу под хвост.
Так что же, совсем ничего не делать? Плюнуть и растереть? Вернуться в «Тайфун», развязать Костика, сесть на жопу ровно и молча ждать приговора трибунала?
Да ну, это тоже бред…
Если Пауль на полном серьезе захочет повесить на меня убийство, ни в жизнь не отмыться. Никакие аргументы не помогут. Их никто не станет слушать. Зачитают приговор по бумажке, потом последует
Назревает спровоцированный тобой бунт.
И это на руку Паулю. Если он изначально планировал максимально ослабить конвой, большей удачи, чем бунт, даже не придумать. Никто не сможет обвинить его в излишней жестокости, наемники сами виноваты, что не захотели подчиняться. А он лишь исполнял свой долг…
И успокоить наемников теперь будет вдвойне сложнее. Нужно еще найти необходимые слова для убеждения. С учетом испорченного телефона и слабого знания языков у повара терзают сомнения, что это вообще возможно.
Что же делать?
Стивен осторожно выглянул из-за грузовика. До навеса далеко, около тридцати метров. Пройти незамеченным мимо часовых — невозможно. Увидят, поднимут шум, объявят тревогу и подстрелят, как мишень в тире.
Сюда кто-то идет…
Внимание Стивена привлекла одинокая женская фигурка. По направлению к штабной палатке быстро шагала Лидия Андреевна, покачивая при ходьбе алюминиевым чемоданчиком.
Куда это она собралась? Кому-то из штурмовиков стало плохо? Или это она после получения сообщения от Мишки спешит реанимировать Быкова?
Сердце Стивена ускорило биение.
Пауль сейчас непредсказуем и смертельно опасен. Если он поймет, что ситуация вышла из-под контроля, что информация о смерти Эмиссара покинула узкий круг посвященных, может натворить такого, что мало не покажется. Нужно перехватить Лидию Андреевну, предупредить об опасности, отговорить от аудиенции.
Стивен уже совсем собрался крикнуть, но что-то удержало его от опрометчивого поступка. Словно дьявол беззвучно шепнул на ухо — «не торопись, выжди, понаблюдай еще немного, увидишь много интересного».
В конце концов, не застрелит же Пауль единственного врача в экспедиции? Он же не идиот. Ну а если просто поссорятся и разойдутся, это мне даже на руку. Враг моего врага — мой друг. Союзник никогда не помешает. Тем более, что он по совместительству еще и член Совета.
Лидию Андреевну остановили часовые. Короткий разговор, слова не долетали до укрытия, о чем говорили — неизвестно, но догадаться несложно, затем она вошла в палатку.
Ну, сейчас что-то будет.
Пошла минута, две, пять. Ничего страшного не происходило. Никто не заламывал руки женщине врачу, не волок ее за волосы по песку, не тащил обезображенный труп в ближайшую канаву…
Полог откинулся, и вновь показалась Лидия Андреевна, даже из укрытия было видно нахмуренное и обеспокоенное выражение лица. Лагерь разом ожил. Показались вооруженные штурмовики. По подвешенной рельсе
Бум-бум-бум, пауза, бум-бум-бум.
Тревога! Общий сбор.
Глава 36
Лидия
1 марта 32 года.
Мы снова в пути. За окнами ночь, прожектора выхватывают из темноты редкие чахлые кустики засохшей травы у обочины. Двигатель монотонно гудит, убаюкивает. Василий спит, в последнее время он стал совсем неразговорчивым. Рука у него все еще болит, но обезболивающее я отменила. Мучается бедняга, терпит и не жалуется. Прямо на моих глазах кристаллизуется характер, из тюфячка, рохли и вчерашнего юноши-студентика превращается в закаленного жизнью мужика.
Поездка прошла спокойно и размеренно. Возможно, тому в немалой степени поспособствовали наемники Джарваля, возглавляющие колонну. Сдается мне, машины шейха местные узнают издалека и прячутся от греха подальше. Вот так и едем дальше, без лишних остановок и задержек.
Сглазила…
Часа в два ночи ожила рация, захрипела встревоженным голосом Быкова:
— Стоп конвой!
Мишка ударил по тормозам, и я спросонья чуть не клюнула носом в лобовое стекло. Мы, как всегда, почти в самом хвосте колонны, а что происходит впереди — непонятно, но жутко интересно.
Ждали несколько минут, мучаясь от безызвестности, затем рация вновь ожила:
— Лидия Андреевна, — это Быков решил не пользоваться официальным позывным, чтобы не поднимать панику среди экипажа, — вы нам здесь срочно нужны.
По-моему, сделал только хуже. Мое имя-отчество всему конвою хорошо известно — единственная женщина в составе экспедиции. А кто я по профессии, тем более. Ну а сопоставить, что если посреди ночи требуется врач, значит, произошло что-то неординарное, сможет даже полный идиот.
— Миша, поехали быстрее! — командую я, а сама уже тянусь к тревожному чемоданчику.
Михаил без возражений сворачивает на обочину и гонит скорую по бездорожью на предельной скорости. Хорошо, хоть у нас сирена не установлена, он бы и ее врубил на полную мощность, чтобы своей спешкой и громкими звуками создать как можно больше паники среди экипажа. Обгоняем колонну за пару минут, выезжаем к небольшой группке людей, столпившихся в одном месте. Мишка снова бьет по тормозам без предупреждения, я опять клюю носом, а скорая с противным скрежетом останавливается.
При Арсении она вроде бы так сильно не скрипела. Или это мне только кажется? Нервы, как натянутая струна, любой громкий звук раздражает и выводит из себя. Нужно немедленно взять себя в руки. Мишка ни в чем не виноват, это я ему приказала гнать.
Выскакиваю из машины, бегу и кричу на ходу:
— Что случилось? Где раненый?
— Да вот, — спокойным и даже слегка равнодушным голосом отвечает Быков, — полюбуйтесь, Лидия Андреевна, какой нам тут сюрприз подкинули.
У обочины стоит пожилой африканец, придерживая странного вида повозку. Тележка не тележка, арба не арба. Короче, невесть что, слепленное из мусора. А на ней — белый человек. И не из наших.