Последний конвой. Часть 3
Шрифт:
Очень быстро дошли до неказистого грузовика, у которого в кузове, заваленном различными запчастями, почти половину пространства занимала большая железная будка. Явно машина взвода обеспечения. Приказали остановиться. Один из штурмовиков поднялся по ступенькам в кузов, второй ткнул автоматом в спину Джону — «иди».
Все ясно, кузов фургона — это слишком шикарные апартаменты для пойманного шпиона. Хватит ему и железной будки на солнцепеке…
Джон поднялся по ступенькам. Со связанными сзади руками провернуть это оказалось настолько же сложно, как пройти по канату под куполом цирка. Но
Замка на дверях не оказалось, в проушины был вставлен кусок толстой проволоки. Первый штурмовик быстро и уверенно размотал проволоку, потянул стальную ручку на себя. Второй грубо втолкнул Джона вовнутрь будки и захлопнул хлипкую стальную дверку. Со скрежетом прикрутил проволоку обратно.
Будка оказалась насквозь прошита очередью из автомата Калашникова. Неровная цепочка небольших отверстий впускала не только солнечный свет, но и свежий воздух.
К вечеру я здесь поджарюсь не хуже курицы на гриле.
Джон подождал, пока глаза немного привыкнут к темноте, затем внимательно осмотрелся. Будка представляла собой склад запчастей, сваленных в невероятном беспорядке. Большую часть помещения занимал полуразобранный двигатель внутреннего сгорания и два десятка колес различного диаметра, наваленных друг на друга. Кроме того Джон разглядел и несколько грязных джерсиек в углу. И ничего похожего на стул или лавку.
Поразмыслив секунду-другую, Джон пришел к выводу, что сидеть на мягкой стеганой ткани с ватным наполнением все же будет гораздо удобнее, чем на железном полу. Он прошел вглубь помещения и уже совсем было собрался устроиться на ближайшей джерсийке, как вдруг разглядел среди тряпья маленькое тощее тело.
Так я тут, оказывается, не единственный заключенный?
Джон еще раз внимательно осмотрел пространство вокруг себя, выцепил взглядом забытый слесарями напильник, ловко перехватил пальцами рук, развернувшись к нему задом. Перетирать веревку было неудобно, зато справился быстро. Скинул остатки капрона, растер запястья.
Туговато стянули, кровообращение успело нарушиться.
Мысли сами собой перескакивали с недавних событий на лежащее ничком тело.
Что же Пауль имел в виду под словами — «игра уже вовсю идет»? Неужели начал план Х самостоятельно? Это было бы замечательно. Пусть даже и не совсем так, как задумывал Джон.
Мысли вновь вернулись к лежащему рядом телу.
— Эй, дружище, — Джон осторожно ткнул в ребра носком форменного ботинка, — ты живой?
Тело издало приглушенный писк и слегка пошевелилось. Джон нагнулся, перевернул человека лицом вверх, а затем испугано отпрянул. Полумрак в будке немного сгладил впечатление, и тем не менее открывшееся его взору зрелище оказалось до ужаса отвратительным.
Человек был жестоко избит и покалечен, вместо лица — кровавое месиво, ногти на руках и ногах отсутствуют, одного уха тоже нет.
— О мой Бог, — непроизвольно прошептал Джон, — кто же тебя так отделал? Неужто молодчики Пауля?
— Пить, — едва слышно прошептал китаец на эсперанто, и к собственному удивлению Джон его прекрасно понял без перевода.
— Вот черт, — выругался Джон, и ответил пленнику по-английски, —
Обессиленный китаец вновь потерял сознание.
— Да, дружище, собеседник из тебя неважнецкий. А напарник для побега — еще хуже. Но одному мне из этой железной бочки не выбраться.
Теперь, по крайней мере, стало ясно, откуда Паулю известно о китайцах. Еще бы понять, как он догадался о засаде в Бахр-даре?
И первая среди возможных версий, — Джон разочаровано посмотрел на бессознательного китайца, — это ты, мой узкоглазый друг. Наверняка успел рассказать Паулю все. Начиная с актов мастурбации в раннем детстве и заканчивая вчерашними событиями.
А что вчера произошло, догадаться не сложно. Немного опередили конвой, сунулись в Бахр-дар, а там — Летовски. Встретил, как и положено, с военно-духовым оркестром. Инструкции у него на этот случай самые подробные.
Версия, конечно, так себе, но ничего другого Джону в голову не пришло. Судя по состоянию тела, лежит здесь китаец, как минимум, со вчерашнего дня. И вряд ли доживет до вечера, если ему не оказать скорую медицинскую помощь. Вот только Джон этого делать вовсе не собирался. Во-первых, он не врач, да и все равно никаких лекарств при себе нет. Во-вторых, у китаез существуют законы, идущие вразрез с общепринятыми нормами. Например, запрещается иметь больше одного ребенка в семье. Наказание — смерть одного из родителей. Запрещается спасать тонущего, это считается вмешательством в его судьбу, что по их канонам — недопустимо. Также если китаец задумал покинуть сей бренный мир досрочно и не сумел все сделать грамотно, прохожим безнаказанно дозволяется его добить. Ну а за суицид собственного ребенка родителям даже платят вознаграждение…
Есть еще и в-третьих…
Раны, нанесенные пытками не успели зажить до конца. Поэтому Джон злорадно усмехнулся, вытащил одну фуфайку из кучи, расстелил на полу и уселся в позу лотоса. Пока есть время, нужно заняться собственным здоровьем. Чутье подсказывало, что очень скоро начнутся такие события, что будет уже не до медитаций. А китаец все равно умрет. Да туда ему и дорога…
Глава 35
Политрук
Кайлюля — время послеобеденного отдыха. Есть еще одно название для той же самой традиции — сиеста. В то время, когда находиться под пылающим солнцем небезопасно для здоровья, народы жарких стран предпочитают спрятаться подальше от обжигающих лучей разъяренного светила и погрузиться в блаженную полудрему. Дневной сон короток и полон тревог, но организму нужен отдых, ведь ночные часы в пустыне полны действия и событий.
Сегодня в лагере никто не спал. Пока водители честно пытались подремать, впереди предстоял длинный перегон в триста километров, и отдых для измученного дорогой организма просто необходим, наемники сгрудились под навесом, что-то яростно обсуждая на арабском языке. Никто не пожелал расстаться с оружием, значит, Мишка успел предупредить повара, а тот передал информацию Асуру. К какому решению придут наемники — неизвестно. Это немного нервировало Стивена, но он надеялся на благоразумие Асура и четкое следование приказам шейха.