Последний конвой. Часть 3

Саморский Виктор Романович

А уже потом делать выводы и принимать решения.

Глава 12

Джарваль

Джарваль Абу’л-Камир ибн Рашид аль-Хаур-Факкан проснулся с тяжелой головой и предчувствием неминуемой беды.

— О Аллах, Господь наш, одари нас добром в этом мире и защити нас от мучений в Огне! — пробормотал он вполголоса и принял вертикальное положение на кушетке.

Вчерашние приготовления отняли слишком много сил и времени. Засада оказалась готова лишь к утру и Джарваль так вымотался, что не выдержал

и прилег на полчасика перед рассветом. День предстоит сложный и ответственный, неверные попадут в расставленную ловушку, ибо не родился еще человек, что смог бы одолеть Джарваля в тактике и стратегии. Едва голова шейха коснулась импровизированной подушки, он мгновенно уснул с чувством выполненного долга и полного душевного равновесия.

Сновидений не было. Только пустое и черное ничего. Тело Джарваля получило столь необходимую в его возрасте передышку и теперь готово к новым свершениям во имя Аллаха. Но пробуждение не принесло удовольствия, а только странный и беспричинный гнев и раздражение. Еще никогда в жизни Джарваль не испытывал настолько сильного предчувствия беды, как сегодня утром.

Он давно уже не боялся смерти. В его возрасте, при его положении и с его образом жизни смерть может подкараулить в любую секунду. Страх преследует по пятам только первые два года, а затем слабнет и отступает под несокрушимой поступью воли. Смерть — естественное завершение бренного существования человеческой оболочки. Тому, кто зло творит, злом и воздастся. А кто праведные дела вершит, войдет в Рай с легким сердцем и чистой душой.

Страх смерти — одна из граней испытания, ниспосланная Аллахом для проверки чистоты помыслов и глубины веры. Неверующего человека страх парализует, лишает рассудка, побуждает к необдуманным поступкам. Чувство страха растет и ширится, и, как полноводная река реальности, устремляется в ужасающий и смертоносный водопад на обрыве безысходности. Истинно верующим страшиться нечего, после смерти их ждут сады Фирдауса. И да пребудут они в них вечно и не пожелают для себя перемен.

Противостояние животному страху оголяет саму суть человека, его уровень развития, воспитанность, культуру, умение подчинять тело разуму и воле Аллаха.

Всего час назад эмир Джарваль спокойно жил, чувствовал, мыслил, раздавал приказы и планировал деяния. Был уверен в себе и своих людях. Почему же теперь его мучает дурное предчувствие?

И сказал Аллах, я никому не дам вас обидеть, в нужный момент помощь окажется рядом с вами.

Джарваль почувствовал, как внезапно засосало под ложечкой. События ускоряются и на рефлексию нет времени. Решение придется принимать незамедлительно. Конвой Метрополии приближается, и как только будет сделан первый выстрел, назад пути уже не будет.

Джарваль резко мотнул головой, приводя разбегающиеся мысли в порядок.

Разве он трус? Разве он когда-нибудь пасовал перед трудностями? Разве он предавал собственные идеалы?

Неверные нарушили границы его сферы влияния, убили его людей и сожгли его машины. Уже за одно это они должны быть наказаны в назидание другим.

Ибо никто не смеет оспаривать власть и могущество эмира, не рискуя при этом собственной жизнью.

Аллах сказал: «Вас еще призовут воевать против людей, обладающих суровой мощью. Вы сразитесь с ними, или же они обратятся в ислам».

Он все делает правильно. Тогда почему же всем сердцем предчувствует беду?

Не важно, сколько у неверных оружия, их слабость в том, что они не на своей земле. Пустыня для белого человека не самое лучшее место на свете. Даже ему, с детства привыкшему к адской жаре, в последнее время становится трудно переносить зной на открытом воздухе. Что говорить об изнеженных неверных? Их дни сочтены. Есть такие растения и животные, которые не выживают на солнце. Что находится в пустыне, то принадлежит пустыне. Если ты не сумеешь выжить, то становишься ее частью, в виде иссушенных солнцем костей.

Неожиданно для самого себя Джарваль произнес вслух:

— Но разве я в этом виноват? Разве я их звал?

Аллаху принадлежит власть над небесами и землей. Он прощает, кого пожелает и причиняет мучения, кому пожелает. Если Всевышний решил покарать неверных моей рукой, разве я имею право отказываться?

Большой переход вдали от обжитых мест почти наверняка обескровил экспедицию. Вода на исходе, люди устали, техника требует стационарного ремонта. Именно сейчас самое благоприятное время для нападения на колонну.

В комнату без стука вошел Асур, согнулся в полупоклоне.

— Говори, — недовольно бросил Джарваль, грубо прерванный на середине мысли.

— Прибыл посланник от китайцев, — губа якудза едва заметно брезгливо дернулась.

— Есть результаты?

— И да, и нет, эмир-сама.

— Что это значит? Поясни.

— Как вы и предполагали, допрос цэрэушника не дал никаких результатов. Однако Джон очень быстро согласился на сотрудничество, даже не уточнив количество бойцов и наличие необходимого вооружения. Выглядит это крайне подозрительно.

— Для него это действительно не имеет никакого значения, — едва заметно усмехнулся Джарваль, — американец хитрый и трусливый шакал, сын Шайтана. Пусть тебя не удивляет та легкость, с которой он принял предложение об альянсе, ибо американец даже на секунду не собирался связывать свои поступки рамками клятвы верности союзнику. Предаст он с еще большей легкостью. В этом вся суть неверных. Вовремя предать, значит предвидеть.

— Я понял, эмир-сама, — вновь почтительно поклонился Асур.

— Продолжай.

— Вас интересовала подробная информация об артефакте. Ответ получен, но…

Асур слегка замялся подбирая слова.

— Говори же!

— Артефакт — это ключ.

Джарваль несколько невыносимо долгих секунд смотрел на совершенно непроницаемое лицо якудзы, затем уточнил:

— Ключ от замка?

— Именно так.

— А куда ведет дверь?

— По всей видимости, в Гокураку Дзёдо. Обитель блаженства.

— В Рай? — снова уточнил Джарваль, не удовлетворившись полученным ответом.