Последний конвой. Часть 3
Шрифт:
И попросил выйти из строя тех мужиков, что автомат в руках держать способны. Несколько человек вышли, а с ними и Арсений, водитель скорой. Я сначала помешать хотела, шепотом отговаривать принялась и даже за рукав дергать. А он отмахнулся грубо так, даже немножечко обидно стало.
Сержант из «фашистов» добровольцев вооружать увел, потом распределил в подчинение к ребятам-охранникам. Кого — «вторым номером» к пулеметчикам, а кого — просто в «пехоту».
Остальных Чекист огорошил просто невероятным приказом: всем немедленно приступить к рытью окопа. Мы аж прифигели от новости,
Короче, политрук наш не совсем козлом оказался, так прямо и заявил: кто копать траншею отказывается, тот и прятаться в ней не будет. Мол, хотите самоустраниться — не препятствую. Пока африканцы вас убивать и пожирать станут, мы от них отбиваться будем. Так что вы нам даже небольшое одолжение сделаете, коли по собственной воле сдохнете. Кормить вас больше не придется и последние капли драгоценной водички на вас тратить.
Короче, профессура красными пятнами пошла, живехонько лопаты похватала и с азартом принялась рыть траншею быстрее всех. Вот что страх животворящий с людями делает.
А тем временем Чекист меня в сторонку отводит, так сказать, тет-а-тет и, как будто невзначай, делами интересуется. Так, мол, и так, Лидия Андреевна, а что у нас с раненными-то?
А что у нас с раненными? Выздоравливают потихоньку.
И тут я струхнула конкретно, аж поджилки затряслись. Нет, ну Чекист сволочь, конечно, всякое о нем слышать приходилось и даже пару не самых благовидных поступков воочию наблюдать, но чтобы…
Да ну, нет…
…дура ты Лидка, нельзя так даже думать…
А что если правда?
Шальная мысль уже влетела в мою бестолковку, и мальчики кровавые в глазах. А ну как решит избавиться от обузы и действительно ликвидирует всех паразитов общества одним махом?
Может такое быть?
Вон в Спарте, например, больных и слабых младенцев, стариков и калек сбрасывали с Тарпейской скалы. Ни к чему много лет кормить маленького уродца, что не сможет стать сильным и здоровым воином. А уж о стариках и говорить нечего, отжил свой век, стал немощен и слаб — освободи место под солнцем для молодых и крепких.
Трусила я, наверное, зря, политрук всего-навсего уточнил транспортабельность Стивена. Мол, пусть пока оба раненых посидят в скорой, а когда окоп будет готов, мы их туда переправим. Людей для транспортировки он непременно выделит.
У меня от сердца отлегло.
Вот я дура, все-таки…
— А вы, — говорит, — Лидия Андреевна, со всем необходимым будьте наготове.
Я секунд десять соображала, что он вообще имеет в виду?
Потом дошло, что и мне нужно подготовится, на случай, если вдруг бандюки нападут.
А что мне готовить? Тревожный чемоданчик всегда
Не-е, Ваську своего я пока менять не собираюсь. А руку мы ему со временем разработаем, слишком рано требовать результаты, рана серьезная и не зажила толком.
В общем, осмыслила я ситуацию, на всякий случай раненых еще раз осмотрела, в чемоданчике своем ревизию навела, пошла поглазеть, как идет рытье траншеи для «прокладки трубопровода».
Тут все и началось, политрук как заорет во все горло:
— Боевая тревога! Всем гражданским немедленно в укрытие.
Я и охнуть не успела, как меня кто-то сзади с ног сбил и прямиком в окоп, мордой вниз. Еще и сверху навалился, видимо, от пуль собственным телом прикрыл. Хотя с моей точки зрения это больше походило на попытку изнасилования в самой грубой и циничной форме.
Загрохотали пулеметы, засвистели пули, а потом еще и бабахнуло. Ведь совсем рядом — показалось даже, что прямо над головой. После взрыва со всех сторон песок посыпался, стенки-то у ямы ничем укрепить не успели.
Нет, так не пойдет, думаю. Выбираться надо.
Кое-как выкарабкалась из-под тяжеленного потного мужика, смотрю, а в небе красная ракета полыхает. И тут меня такая ясность мысли и понимание ситуации накрыли, что не описать.
Ведь неспроста это все!
Знал Чекист, что на нас нападут, во всяком случае догадывался, а потому и бесился. Ему оборону готовить нужно, а не с «научниками» философские диспуты вести. Чем больше народу копает, тем быстрее закончат. А если обратный отсчет уже пошел, каждая потерянная минута — чья-то жизнь. В этом сраном окопчике для всех может места не хватить. И кому-то останется только вжиматься мордой в песок и молиться на всех языках мира, что пронесет.
А потом, словно молния в голову — а как же раненные? Стивен без посторонней помощи передвигаться не может, а Василий с одной рукой его до окопов не доволочет. Скорая не броневик, хоть и железом обшита. Автомат ее насквозь прошьет. Я, конечно, сама не проверяла, но Арсений мужик серьезный, зря врать не станет.
В общем, во мгновение ока вспомнила обещание Чекиста помочь раненных в окоп доставить. Пока башкой вертела в поисках политрука надо мной настоящий ад и Израиль начались. Штурмовики из РПГ шмалять стали, одна из ракет с длинным дымным шлейфом совсем рядышком рванула, а вторая прямо над головой прошла.
А потом опять как грохнуло что-то, совсем рядом, и вновь песок на голову посыпался.
Я от перенесенного ужаса не только одежду отряхивать перестала, но и закопаться поглубже попыталась. Точнее, это не я принимала решение, а мой насмерть перепуганный организм отключил нафиг не нужный мозг и принялся заниматься моим, а точнее своим собственным самосохранением.
Чекист бегает, орет, слов не разобрать, а шум все нарастает и нарастает. Со всех сторон палят, прямо четвертая мировая началась. Или пятая… Сколько их там всего было? Я уже и не помню.