Последний конвой

Саморский Виктор Романович

Ведь Чекист предупреждал, о возможности встретить в пустыне «недобитка». Как же он недоглядел? Сам подставился и друзей подвел. Что теперь будет? Ведь из-за его глупой промашки, могут погибнуть все трое.

Африканец вытянул вперед правую руку с зажатым в ней коротеньким автоматом, красноречиво взмахнул стволом:

— Бросать!

Михаил перевел взгляд на Стивена, встретился с ним глазами. И ничего они не перевернутые, а наоборот, пронзительно глубокие, перепуганные до чертиков, но не за себя, а за его — Мишкину жизнь.

Стивен разжал пальцы, и винтовка упала

на песок.

— Шагать вперед. Три.

Африканец показал пальцами правой руки, в которой продолжал удерживать автомат.

Стивен молча повиновался, не отрывая взгляд от Михаила. Отсчитал шаги, остановился, шумно сглотнул слюну.

— На колени! Руки за голову!

Стивен опустился на колени, соединил кисти на затылке, неотрывно глядя на Михаила. Сейчас им не нужно было разговаривать вслух, все было понятно и так. Словно прямой мысленный контакт образовался между двумя взглядами. Это была не телепатия, мысли еще даже не были сформированы в слова. Это было бессознательное понимание друг друга на уровне рефлексов. За долю секунды перед мысленным взором Михаила пронеслось несколько хаотичных образов, и они мгновенно получали незримый телепатический отклик в зрачках Стивена.

… меня сейчас убьют.

… я не позволю.

… мне страшно!

… я знаю, терпи.

… мне нужно освободится.

… если дернешься, он разрежет артерию.

… тогда что мне делать?

… ждать сигнал.

… каким он будет?

… я пока не знаю.

… а вдруг я не пойму, что это был сигнал?

… поймешь.

… а что мне делать, когда ты подашь сигнал?

… бежать со всех ног!

… куда?

… подальше отсюда.

… а ты?

… как получится…

Удар подкованным ботинком по стариковским ребрам, короткий взмах стволом.

— Встать!

Иваныч пошевелился, поднял голову, приподнялся опираясь на руки, сел на песок.

— Встать! — повторил африканец.

Петр Иванович уперся руками, встал на одно колено, с видимым усилием приподнялся, покачнулся, теряя равновесие, но сумел удержаться на ногах. Теперь он стоял ровно, лишь слегка пошатываясь, словно пьяный.

— Руки за голову!

Иваныч не без усилия повиновался.

Африканец повернул голову к Стивену, все еще считая того главарем шайки.

— Моя уходить. Забирать заложник.

Стивен так громко скрипнул зубами, что стало слышно, однако не произнес ни слова. Впрочем, африканцу официальный ответ и не был нужен.

— Твоя плохой заложник.

Твоя думать убивать моя, твоя умирать. Моя нет заложник, моя умирать. Старик — плохой заложник. Твоя убивать старик, потом убивать моя. Я брать — этот. Мбамба умный. Мбамба думать голова.

Африканец снова улыбнулся своей безупречной белозубой улыбкой, однако она оказалась уже не столь великолепной как ранее. С правой стороны рта два зуба отсутствовали напрочь, а край десны обильно кровоточил. Бандит скривился и сплюнул на песок.

— Моя уходить далеко. Твоя — ждать. Моя отпускать заложник. Далеко. Там.

Он повел стволом автомата вдаль, аккуратно сделал небольшой шаг назад.

Стивен вновь промолчал. Африканец счел это согласием, однако на всякий случай повторил менее уверено, хотя возможно это была попытка изобразить вопросительную интонацию:

— Моя уходить!?

Внезапно пошевелился Иваныч, опустил правую руку вниз и засунул кисть в карман брюк, что-то нащупал там и сильно сжал. Африканец отреагировал молниеносно, вздернул автомат, направив в лицо старику и сильнее вдавил нож в горло Михаила. Снова потекла кровь по шее. Мбамба прекрасно понимал, что на выстрелы прибежит подмога, поэтому не торопился открывать огонь. Хотя давно мог убить всех троих.

— Рука. Показать! — гаркнул африканец.

Иваныч немедленно повиновался, вытащил руку из кармана и удерживая что-то в кулаке протянул боевику. Разжал кисть показав содержимое, на которое Мбамба уставился с немалым изумлением. Не удержавшись, Мишка на секунду оторвал взгляд от Стивена и тоже посмотрел на раскрытую ладонь. На ней лежали три раздавленные сигареты.

Он внезапно понял, что это и есть долгожданный сигнал.

Африканец поднял растерянный взгляд на Иваныча и растянул окровавленные губы в кривой усмешке.

— Глю-упый бе-елий!

Договорить он не успел, Иваныч дунул на ладонь.

Сигареты из водорослей пропитывались какой-то неимоверно жуткой дрянью, делающей их крепче. Из-за нее жутко щипало, если табак попадал в глаз. Африканец непроизвольно вздрогнул и зажмурился, рефлекторно отвел нож от шеи Михаила. Лезвие отодвинулось всего на пару сантиметров, но это был тот самый шанс. Единственный, потому что другого уже не будет.

Мишка ужом скользнул вниз, вывернулся, поднырнул под локоть и шарахнулся в сторону. На бегу кувыркнулся на песок, не в силах удержать равновесие. Краем глаза успел увидеть, что Иваныч изо всех стариковских сил вцепился в автомат и отвел ствол вверх. Грохнула длинная очередь, раскрасив небо росчерком быстро гаснущих в темноте ярко алых мошек.

Словно разящая молния Стивен метнулся к бандиту, на бегу вытягивая руки вперед. Левой он обхватил кисть, сжимающую нож, слегка довернул ее, а раскрытой правой ладонью ударил по сгибу локтя африканца. Огромный, остро отточенный тесак вошел в горло хозяина и пробил его насквозь. С обратной стороны шеи показался острый кончик с пилообразной заточкой на верхней кромке лезвия. Мбамба захрипел и открыл обезумевшие от боли и красные от водорослей глаза. Стивен немедленно шагнул назад, голыми руками с этой гориллой ему не справится.