Последний осколок
Шрифт:
– Это трагедия для всего нашего рода. Традиции, заговоры и приговоры. столько весен бывшие с нами, теперь утеряны из-за преждевременной кончины одной слабой старухи, - она была зла сама на себя за то, что унесла в могилу все наследие горных гоблинов, накопленное множеством поколений.
Да уж, и как долго ее грызет вина за независящее от нее обстоятельство? Бедная плетунья. Быть обреченной скитаться по ходам в недрах гор, наблюдать жизнь своего народа и знать, что из-за тебя он потеряет свою магию шаманства. Сила плетуний будет увядать,
– Может, вы смогли бы передать знания через меня? – попыталась я приободрить старушку, хоть и знала, что ничего не выйдет.
– Моя внучка мертва и, благодаря тебе, уже в лучшем мире. Даже если бы был способ передать все через тебя, то уже некому передавать, - да уж, не думала, что ситуация может быть еще хуже.
– И что, у вас совсем не осталось родственников?
– Род главных плетуний прервался на моей внучке. Она не смогла воспользоваться силой и умерла молодой. Ее дар, не найдя выхода, убил девушку.
– Но моя подруга плетунья, и ее дар не убил ее.
– Это невозможно, плетуньи вымерли. Все остальные лишь пустышки с крупицами дара.
– Что-что, а пустышкой Ратханге назвать нельзя. Она из семьи жреца и плетуньи и довольно сильна.
– Ха, ты не знаешь, что такое истинная сила, девочка.
– Я старше вас, по крайней мере, на тысчонку весен. Так что, кто еще девочка, - не стерпела я снисходительного к себе отношения.
– Да, прости плакальщица. Все забываю, что вы рождаетесь вместе с миром. Ты старше всех на Синуле.
– Не сказала бы, - сразу вспомнился Широ с его мавки знают сколькими тысячами весен, - но это сейчас не важно. Так что насчет моей подруги?
– А знаешь, мне все равно нечего терять, а так хоть попробую исправить свою оплошность, - и старушка широко улыбнулась, углубляя свои многочисленные морщины на щеках.
– Н-да, настрой ни к демонам. Верить надо, плетунья.
– Шакриза.
– Суардана. Очень приятно, Шакриза. Так мне привести к вам подругу и…
– Нет-нет, плакальщица. Не нужно ей ничего говорить. Если все получится, то и слава Всезнающим, а если нет, то и знать не стоит.
Наверное, Шакриза права. Не стоит кому-либо знать о моей авантюре чистой воды. Не оценит мое разношерстное воинство инициативы.
– На сегодняшнем празднике, когда будут петь шаманские тексты, подойди ближе к костру, и подругу поближе к себе усади. Возможно, Всевышние сжалятся, и я смогу передать свое наследие.
Я уже собралась уходить, вот только мучил меня один вопрос, и я не замедлила его задать:
– Шакриза, а это больно?
– Что ты, девочка! – гоблиана эмоционально схватилась за сердце, - Всевышние упаси! Так, тряхнет маленько, и все.
Старушка подозрительно отвела глаза.
– До вечера, плакальщица. Не забудь, ты должна привести Ратху к костру, - и гоблиана растаяла в воздухе.
Мне оставалось только тяжело вздохнуть и поплестись
На самом празднестве присутствовало все племя, мы и освобожденный Палан. Было шумное застолье, растянувшееся на несколько десятков тар, красочное представление шаманов, что повелевали огнем и даже парочка брачных обрядов. В целом вечер удался, но я ждала другого.
Ближе к полуночи нас позвали к костру, у которого собрались избранные гоблины племени, шаманы и плетуньи. Все они расселись вокруг огня и ожидали чего-то. Не заметно для своих проскользнула к самому краю кострища и утянула за собой Ратху.
– Сушка, ты умом тронулась! Здесь только вождь и жрецы сидят!
– А теперь еще и мы, - спокойно ответила паникерше, - куда-а-а-а?
Я чудом успела схватить почти скрывшуюся в толпе гоблиану за пятку и рванула ее назад. С коротким «уф» Ратха приземлилась на свое прежнее место подле меня. Судя по злому пыхтению, меня хотят придушить, но момент пока не подходящий.
– Да расслабься ты, - я легонько пихнула плетунью плечом, - вдруг из-за твоей враждебности все наследие профукаешь.
– Чего? Банши, ты совсем охамела. Нас сейчас с позором отсюда выгонят.
– Не выгонят.
– Откуда такая уверенность? – не сдавалась девушка.
– Оттуда, - и я указала кивком головы на скалящегося в улыбке Даарханга. Он сидел напротив нас, и его сложно было заметить сквозь всполохи пламени, - он тебя не видит.
– Зато тебя видит!
– А я банши, мне все можно, - просветила подругу о своем статусе.
– Ну подруга, ты… ты…
– Прекрасна, феерична, гениальна…
– Безумна!
– Есть немного, - сложно отрицать очевидное.
На этом наш разговор был прерван громким распевом одного из шаманов. Его песнопение подхватили еще пятеро, и гул голосов стал нарастать. Уже через пять вар весь Уртшанг заполнился гортанным, удивительно слаженным пением. Я даже забыла о старой Шакризе, когда последняя дала о себе знать.
– Прости, смерть предрекающая.
Это последнее, что я услышала перед тем, как она коснулась моих висков большими пальцами, и свет костра для меня померк. Вот же старая карга, все-таки обманула!
***
Десяток ярких светил разгоняет мрак ночи своим мягким разноцветным сиянием. Они усыпают собой весь купол над землей, даря всему внизу свои уникальные тени и свет. Одинокое дерево в чистом поле окрашивает свою кору фиолетовым с севера, алым с востока, серебристым с запада и золотым с востока. Такова палитра скрещивающих свои лучи спутников этого мира. И это единственная ночь в круге сезонов за много тысяч весен, когда десять небесных тел делят небосвод между собой. Пройдет время, рассвет окутает мир своим мягким светом, и ночные светила вновь разойдутся, чтобы господствовать в ночное время суток, но уже поодиночке или парами.