Последний паром
Шрифт:
Свекровь предупредили, что все вокруг знают, что у нее невестка армянка, и это ей даром не пройдет. Отыграются на ней с превеликим удовольствием за ее острый язык…
Выхода нет, нужно срочно уезжать… К 16 января остается единственный способ бежать из Баку – паром. Но и на него невозможно попасть… И все-таки нам с мужем и ребенком чудом удается добраться до морвокзала. Мы надеялись, что сможем хоть на чем-то перебраться на тот берег Каспия и попасть в Туркмению, где в Ашхабаде жила мамина родная сестра…
К пирсу причаливает какое-то суденышко, как я потом узнала, на нем обычно перевозили нефтяников на вахту на Нефтяные Камни… И тут началась страшная давка…
В толпе мы сталкиваемся с одним из своих друзей-коллег по Военпроекту, где мы с мужем вместе работали. Саша с женой Лилей когда-то были свидетелями на нашей свадьбе. У него мама была русская, отец – армянин. Жена у светловолосого Саши такая же белокурая молоканка. Несмотря на это, их дерматиновую дверь в Арменикенде (район Баку – прим. автора) порезали на куски, а на стене в блоке написали углем: «Убирайся, ермяни!».
Саша предлагает мне помощь, так как в одной руке у меня Максимка (в неполные 9 месяцев он уже был тяжеленным для меня, дюймовочки), а в другой - сумка-термос с кашей для ребенка, пакет с документами и бутылка марочного коньяка (до сих пор гадаю, зачем свекровь ее туда засунула). У мужа в каждой руке по сумке с детскими вещами. Больше ничего мы взять не успели, да и не унесли бы на себе…
Я отдаю Саше сумку, и в этот момент мы видим, как щиты солдатиков передо мной расходятся в разные стороны и один из них кричит мне: «Быстро проходи, быстро!!!». Я проскакиваю в эту щель, щиты захлопываются, и вновь открываются уже в другом месте этой длинной цепочки из железных касок… Муж остается по ту сторону оцепления… У Саши моя сумка с документами, но его я в толпе уже не вижу. У меня паника, подбегаю к «своему» солдатику и умоляю его пропустить мужа. Хватаю его за плечо, чтобы он увидел ребенка. Объясняю, что я одна никак не справлюсь. Солдат отодвигается на несколько сантиметров в сторону, муж успевает буквально просочиться в эту щель, которая вновь замуровывается телами военных.
Теперь можно подниматься на судно. Надеюсь, что Саша с Лилей и с нашими документами тоже пройдут сквозь кордон. Узенький деревянный трап, длинный и без поручней… С него можно свалиться в море от любого толчка беженцев, которые видят в этом суденышке свое единственное спасение и берут его приступом! Трап качается под ногами и скрипит, словно жалуясь, что вот-вот не выдержит и просто переломится пополам…
Не знаю, каким чудом мы успели подняться наверх, но через какое-то время случилось страшное. Трап все-таки переломился, и люди стали падать в воду – старики, дети, взрослые… Все кричат, плачут… Началась жуткая паника. А команда смуглолицых матросов пальцем не пошевелила, чтоб спасти несчастных. Они стояли на палубе и посмеивались, потом просто растворились. А люди барахтались в холодной воде, с пирса им протягивали руки, канаты, веревки, старались, в первую очередь, спасти детей. В тот день утонуло трое – два старика и одна девочка…
Мужчины собираются «на перекур»: знакомятся, откуда-то появляются бутылки со спиртным. И вот уже вокруг одноногих железных столиков, привинченных к полу, начинается оживленная беседа…
– Нас сейчас вывезут в открытое море и утопят! – мрачно пророчествует старик в фетровой шляпе.
– Да нет, не может такого быть! – категорически не соглашается бородатый мужчина.
– Я тоже так думаю. Подсудное все-таки дело, - поддерживает его толстяк в очках.
– Подсудное? Какой суд в этой стране! Здесь полное беззаконие. Сегодня армян выгнали, завтра русских погонят, послезавтра евреев… - не успокаивается старик в шляпе.
После очередной бутылки компания все же приходит к единому мнению: нет, нас не утопят, потому что команда состоит из азербайджанцев, а слинять с корабля на резиновых лодках армяне им не позволят, и не таких ломали!
Я наблюдаю за этой фантасмагорической мужской дискуссией со своего места. Малыш мирно спит рядом. Укачало его, моего сынулю… Муж тем временем помогает пожилой женщине с ребенком-инвалидом. Ее пропустили, а супруг, как наши Саша и Лиля, не смог пройти через оцепление.
Наступает время ночного кормления, а у меня ни каши, ни соски, ни бутылочки. Но, видимо, в тот день мой ангел-хранитель не оставлял меня ни на минуту. Я просто пошла… «по рядам». У одной мамочки разжилась сухой смесью, другая дала соску, порожнюю бутылку водки подобрала под одноногим столиком. Оставалось найти кипяток… Тут уж подключился муж, пошел к команде, вспомнив, что знает азербайджанский язык почти в совершенстве. Но кипятка так не получил. Потому что жена армянка. Вот если бы он отрекся и пообещал бросить меня и вернуться в Баку, жениться на азербайджанке, тогда моряки дали бы ему кипятка... А так – извини.
Вынуждена набирать теплую воду из какого-то ржавого крана, расположенного так низко над раковиной, что ладонь еле влезет, не то что порожняя бутылка. Вот так ладонью я и «нацедила» воду, насыпала смесь – все на глаз, взболтала, надела соску и… У соски дырка оказалась, как для рисовой каши. Как же ребенка молоком кормить? Он же захлебнется! У меня от отчаяния просто опускаются руки… В ту ночь мой сынок научился пить из бутылки без соски. Прошел боевое крещение, так сказать. Это его новое умение впоследствии не раз выручало во время нашей кочевой жизни еще несколько месяцев.