Последний полёт. Книга первая: Исход

Ван Ваныч

Естественно, что с подобными затруднениями сделать что-то быстро невозможно, потому любое дело, как то: встать, поесть, собраться и выступить, наконец, превращалось в целую спецоперацию. В итоге, всё же отправились в обратный путь (и я был даже готов, несмотря на любопытные лица, перекреститься), но так медленно и с такими многочисленными остановками... Впрочем, на последнее обстоятельство я благоразумно закрыл глаза- идут, и слава богу...

Таким образом, прогуливаясь неспешным шагом, к деревне подошли уже к полудню. Нас как обычно встречали. Шумно и радостно, почти как некогда, вот только чувствовалась в этой победе

какая-то грустная горечь. Может от того, что слишком многих потеряли в этой необъявленной войне, или давит подспудно, что несмотря на победу, уходить всё равно придётся?

Пока возвращались, думал, дойду, упаду и спать. Но едва обнявшись с родными, в моей голове зародилась тревожная мысль. Некогда спать, чужаки сегодня двумя десятками нас на испуг опробовали, а завтра их вполне возможно, что и полсотни припрётся. И в этом случае все мои хитрости легко разбиваются их "ломом"- количеством... Потому, прежде всего, нашёл в толпе немного смурного старейшину. Тот стоял чуть в стороне, опираясь на свою вечную клюшку, грустно взирая на обнимающихся родичей и хмурил брови.

– С победой, дед Микко!

Грустно покивал тот седой бородой, но не ответил. Однако, я не отставал:

– Когда уходить будем?

Старик от моего напора аж закашлялся:

– Кхе-кхе... Может позже...

– Позже будет поздно! Чужаки убежали, но они обязательно вернутся, но в большем числе, и тогда нашему роду точно придёт конец! Разве ты не понимаешь, старик, что у меня всего шестеро бойцов. Шестеро!- я для убедительности потряс пальцами.- И всех чужаков нам никак не перебить.

Посмотрел на нахохлившегося деда Мика- непривычно ему, что столь непочтительно с ним разговариваю, но что-то мне надоело их всех уговаривать. Доуговаривался уже- вон, первая ласточка, в виде разведки чужаков, уже прилетела, и следующая обязательно будет,- и будет она намного серьезнее. Надо решать этот вопрос- и немедленно...

– Значит так. Кто меня выбирал вождём? Так слушай: вечером созывай стариков- слово молвлю!

И оставив, ошарашенного слишком быстрыми переменами, деда Микко переваривать новости, повернул к себе домой...

Вечером, впрочем, оглядывая в неверном свете факелом лица родичей, сказал лишь одну фразу:

– Мы уходим. Завтра!

И молчаливая тишина ответила мне согласием...

А утром оказалось, что мы, как обычно, к такому не готовы. Мне иногда на ум приходит мысль- а не имеет ли этот народ родственных связей с моим предыдущим,- уж очень ментально похожи. Потащили какое-то старьё из каменного века, облезлые шкуры, битые горшки, и пришлось всё это барахло фильтровать и по большей части выкидывать. Как эти бабки орали! Но кто это всё потащит? Покричали, поматерились, кое-как упаковались на волокушах- глядь, а день уже давно за полдень миновал, и идти с таким табором на ночь глядя в лес чревато неприятностями: либо потеряем кого, либо травмируемся... Остались на ночь в деревне, и началось. Даже мой дед подкатил:

– Может передумаешь, внучок, уходить от родных могил? Неужели нет другого способа...

Уж лучше бы я на ночь глядя ушёл...Если бы был другой вариант- пошёл бы я от родного дома куда глаза глядят, да ещё с таким контингентом? Неужели им настолько эти могилы так дороги, что готовы рискнуть своими жизнями? Я-то, например, просто- напросто

уверен, что теперь- то, после стольких потерь, чужаки обязательно камня на камне от нашей деревни не оставят, а они всё на что-то- никак на русское авось- надеются...

И всё же мы ушли. Пусть на следующее утро и под тихий плач, но ушли. Как- это другой вопрос. Представьте десяток стариков обоего пола, среди которых только три мужика, вроде деда Микко, как-то могли помочь- относительно, конечно, остальные хотя бы самих себя в пространстве способны перемещать- и то замечательно, а двое- вообще не ходячих (это здесь редкость, потому что в отсутствие нормального ухода, если слёг- то значит навсегда). Прибавьте к ним несколько ребятишек сопливого возраста, пару женщин предпенсионного возраста, на которых чужаки не позарились (они у нас твари разборчивые!) и нас шестерых вьюношей- и дорога станет скорбной. Бабки стонут, дети плачут, старики кряхтят...

Глава 17

Наш поход с самого начала принял характер переезда цыганского табора. Кто-то кричит, кто-то смеётся, а кто-то уже и плачет. И лишь мальчишки и пожилые, но ещё вполне дееспособные мужчины, покряхтывая от натуги, молча тащат сквозь весенний лес волокуши с неходячими стариками и немудрящим деревенским скарбом. Все эти горшки, инструменты из камня, оружие, несомненно, ещё принесут роду пользу в будущем. Но перетаскивая свою ношу через очередную разлившуюся, будто океан, оставшуюся от таяния снега лужу, и ощущая как верёвки впиваются в плечи, я не переставал психовать от безысходности ситуации, думая, что ведь этого груза могло бы быть и поменьше. Зря уступил уговорам деревенских крохоборов, да можно было бы и прямо сейчас выкинуть половину- даже знаю, что в неё войдёт, но при мысли, что тогда начнётся, лишь мысленно выматерился. Да, малодушно, но предпочту подскользнуться и упасть в очередную грязь, чем снова иметь дело с этим бабским "батальоном". Вроде и осталось их чуть, но шуму...

Учитывая качество и количество новоявленных бурлаков, стало естественным, что путь наш состоял из сплошных остановок, в итоге чего до цели- реки, в этот день дойти мы не успели. Внезапно обрушившаяся темнота застала нас неподготовленными посреди леса, отчего все последующие усилия сосредоточились на разжигании пары костров, всё же ночь в весеннем лесу- это очень сильно не курорт. Разожгли вполне удачно (при помощи интересных камушков), устроились поближе друг к другу, укутались- кто во что горазд, пожевали всухомятку, и, кто смог, уснули. А утром оказалось, что одна из неходячих- престарелая бабка, околела. То ли холод тому виной (даже лужи застыли), то ли просто время пришло (оно всегда неподходящее), а возможно, что и общий антураж таким отрицательным образом на пожилую женщину подействовал, но решила она вдруг, что с неё предостаточно.

Что тут началось! Обступили меня старики и давай кричать- давай, поворачивай оглобли обратно, мол, нужно похоронить, как предки завещали. Вроде как, только после похорон продолжим свой путь. Посмотрел на их уставшие замордованные физиономии и чётко понял- никакого после не будет. Если вернёмся, более никуда не пойдём, подвигнуть этот табор снова в такой поход абсолютно нереально. Нет уж, я на такое не согласный. Так и сказал:

– Никаких возвратов не будет! Хоронить здесь будем!

– Где, здесь?- ахнули в ответ.- В лесу?!