Последний полёт. Книга первая: Исход
Шрифт:
Кто-то скажет, но это же дети!? В этом случае лучше глянуть в глаза этим ребятишкам, чтобы понять- это давно уже настоящие волчата. Дай им волю, и на свет появится новое поколение безжалостных волков, полагающихся в жизни лишь на отращенные "клыки". Живущих без жалости, что к чужим, что к своим...
Такие люди были всегда и везде: в моём прошлом мире их звали наёмниками, кондотьерами, легионерами- у них много имён, но функция одна- убивать врагов. Каких? А столь ли это важно, у правителей они всегда имеются. И вот, чтобы большинство населения могло наслаждаться мнимой безопасностью, нужны подобные бойцы, чтобы убивать и умирать за других. Востребованы они оказались и в этом, новом для меня мире- теперь как защитники рода. Правда, в таком виде, блюющие, они мало
Дождался, когда их желание избавиться от содержимого желудка станет менее интенсивным, и влепив обоим подзатыльники- дабы в чувство привести, вручил Солнышко копьё. И предложил стать настоящим воином... Настоящим стать тот пожелал, но когда ему подробности рассказал, что потребуется сделать- растерялся. Я ему показываю, как надо, и в глаза заглядываю, а там- тоскааа, и руки, смотрю, трясутся. К чему ребёнка приучаешь?!- закричали бы в моём прошлом мире, только прозвучало бы это для меня лицемерием- они тем же самым занимаются, только не афишируя. Думаете, к чему все эти юношеские полувоенизированные организации готовят- да, вот к этому же! Ну, а здесь всё проще и без обмана- всучил в руки копьё и подтолкнул к врагу:
– Убей!
И тот идёт, весь трясётся, но решившись- втыкает, не туда и не так, но это в данный момент и не главное. Важно, что он переступил эту черту и в дальнейшем, в случае возникновения нужды, сомневаться не будет- вот такой добрый мир!
Ну, и как же без этого: наше Солнышко опять- второй раз уже- загнулся, пытаясь выдавить что-то из желудка, но изо рта лишь слюна потянулась. Это похоже надолго. Забрал у него из ослабевших рук копьё и отдал Нисте (не старейшине, а потому просто Нис)- ещё одному моему сопровождающему, в данный момент смотрящему на меня округлившимися от ужаса глазами. Тот было замотал головой- мол, нет, и не проси, но не буду же я с ним цацкаться?
– Взял, быстро!
Грубо, конечно, но эффективно: принял из моих рук оружие дрожащими пальцами и побрёл к указанному мною телу с видом- краше в гроб кладут. Жёстко поступаю, но это от безысходности- это не последние, желающие нас пограбить или убить, и кроме вот этих вот малолеток,- у рода более защитников нет.
Каюсь, расслабился я маленько, наставляя парней на путь истинный, уверился, что ничего непредвиденного уже не случится. И, как водится, именно в подобные моменты самое нехорошее и происходит. Я ведь ожидал чего-то наподобие, оттого и самострел на плече висел заряженный- лишь болт положить, и сопровождение мне нужно было для этого же. Но сплоховал я, слишком быстро всё случилось: покойник, к которому направился Нис, оказался не таким уж и мёртвым, а даже чересчур живым. Подскочил, сжимая в руке кривой кинжал, и... Счастливый случай нас спас, и имя у него имелось вполне конкретное- болт, что в бедре у чужака торчал. Тот ведь всё правильно сделал: время выждал, ни стоном, ни криком, не показывая, как ему больно, дождался, когда дистанция до Ниса сократилась до пары метров и вскочил! Вот, только и у него не всё слава богу прошло- не учёл он последствий своего ранения, нога его и подвела, подломившись в самый ответственный момент. А когда он в следующий миг выпрямился, желая продолжить задуманное, было уже поздно- мой болт в грудину эффективно остановил его.
Чужак упал, но судя по горящим ненавистью глазам и продолжающимся попыткам подняться, от своих намерений не отказался. Нис всё так же остолбенело стоял и смотрел на происходящее- ну, и вояка!- и мне не оставалось ничего другого, как выхватив у того из рук копьё, с силой пришпилить слишком живого врага к земле. Вроде подействовало, и тот, чуток подергавшись, уставился на меня остекленевшим глазом. А я повернулся к Нису, крикнул:
– Не спи!- и сунув в руки тому копьё, указал на следующую цель- ещё стонущего, но это явно уже напоследок, врага. С этим, слава богу (или сатане?), никаких заминок не случилось. То ли Нис уже освоился, то ли только что чуть не убивший его чужак так подействовал, но этого раненого врага он добил как полагается- без жалости и сомнений. И даже, несмотря на
Поглядел на ребят: вроде крепятся, но шалые глаза и трясущиеся руки выдают внутренние потрясения. Подобное ни для кого просто так не проходит- обязательно будет и бессонная ночь, полная кошмаров, а может и не одна, и воспоминания на всю оставшуюся жизнь. Неприятная процедура, но в данной ситуации совершенно необходимая- предки совсем не дураки были, предлагая подобное. В любом деле первый раз самый трудный- и соответственно, самый запоминающийся,- так уж устроена психика человека. После, повторяя в тысячный, уже и внимание не обратишь на подобное, и даже, возможно, что и в душе ничего не шевельнётся...
Но этим бойцам на сегодня точно предостаточно, а потому провёл небольшую ротацию- отослал их обратно, позвав им взамен прочих. Эти тоже должны пройти эту неприятную процедуру- раз уже решил, нужно доводить дело до конца.
Но всё же и осторожность требуется соблюсти, а потому на всех самострелах лежали готовые к полёту болты, а пара, отправленная обратно на наши позиции, должна была контролировать дорогу и вовремя подать сигнал тревоги. В том, что они смогут выполнить эту задачу, у меня были большие сомнения, что говорить, сомневаюсь в их точности даже в том случае, если враги будут стоять к ним впритирку- видел, как у них руки после задуманной мной процедуры тряслись. Я вообще думаю, что сегодня мой отряд потеряет свою боеспособность в полном составе- минимум, на день, но другой такой возможности может и не представиться. Все они были в разной степени волнения, переживали, мучались и много блевали, но никто не отказался- как это возможно, когда старший приказал? Преимущество патриархального воспитания...
А после подошёл к одной из двух уцелевших каким-то чудом, но сильно покалеченных лошадей. Прочие из павших коней (их было так то немного, в основном, разбежались) уже испустили дух, а вот эти продолжали попытки подняться, сопровождаемые жалобными криками. Смотреть на это тяжело, тем более понимая, что предстоит сделать: лечить их никто не будет, даже если бы было такое желание, ибо знания в этой области полностью отсутствуют, и выбор получается весьма невелик, в конце которого просматривается только одно. Можно оставить как есть, но это та же смерть, только более мучительная- в зубах хищников. Потому сделал, как должен был, но чувствовал себя весьма нехорошо. Даже тех ублюдков не жалко, придя нас убивать- они сами выбрали свою судьбу, а вот здесь... "Мы в ответе за тех, кого приручили..."- правильную фразу сказал один француз, и я под каждым его словом готов подписаться...
Собирались обратно долго: сначала парни никак в себя прийти не могли, потом собирали и упаковывали многочисленные, в нашей ситуации совершенно необходимые трофеи. Закончили с этим, опять жаба меня начала душить- ведь столько мяса конины оставить придётся. У нас в деревне продовольствие на поход уже заготовлено, но, как говорится, запас карман не тянет, и не нам отворачиваться от дармовщинки. Потому решил остаться на ночевую, тем более, что через прибежавшего Рима сородичей об ликвидации угрозы известил.
Ночь была тяжёлой. То тут, то там звучали крики ребят, а нередко и плач- сложный день оставил на каждом из них свои отпечатки, возвратившиеся ночью в виде кошмаров. И здесь невозможно было помочь, у каждого в этом свой путь... Единственное, не стал загружать их дополнительно сторожевой службой, подежурив до утра самостоятельно.
Устал, конечно. Утомили меня эти сутки, потому утра я ждал с нетерпением. И, едва над лесом появилось предвещающее погожий день зарево, принялся будить парней. Для них это время тоже не прошло даром: усталые лица, потухший взор- всё говорило об этом, но я знал, что всё изменится, они снова будут радоваться жизни, ведь молодости это свойственно,- легко забывать плохое прошлое. Но пока что они отказывались вставать, есть, и вообще хотели лишь одного- чтобы оставил их в покое. Не оставил, и даже более того- накричал, требуя поторопиться, и только после этого они соизволили пошевелиться.