Последний присяжный
Шрифт:
Уайли услышал сообщение по полицейскому каналу и, позвонив мне, сказал:
— Началось. Фаргарсон, тот парень-калека, убит.
Он подхватил меня возле редакции, и мы помчались к месту преступления. По дороге не было произнесено ни слова, но мы оба, несомненно, думали об одном и том же.
Тело Ленни еще не увезли. Выстрелом его выбросило из коляски, он лежал на боку лицом к дому. Шериф Макнэт попросил нас не делать снимков, и мы без возражений повиновались. Все равно напечатать их в газете мы бы не смогли.
Друзья и родственники
Когда тело наконец положили на носилки и отнесли в санитарную машину, шериф подошел к нашему пикапу и, опершись на капот, сказал:
— Знаете, о чем я думаю?
— Ага.
— Вы можете распечатать для меня список присяжных?
Хотя мы никогда не публиковали состав жюри, список лежал у меня в старой папке.
— Конечно, — сказал я.
— Сколько вам понадобится времени?
— Дайте мне час. Что вы собираетесь делать?
— Нужно предупредить всех этих людей.
Когда мы отъезжали, люди шерифа начали прочесывать лес вокруг дома Фаргарсонов.
Я привез список в офис шерифа, и мы вместе его просмотрели. В 1977 году я сам писал некролог на смерть присяжного номер пять, мистера Фреда Билроя. В прошлом лесничий, он вышел на пенсию и внезапно скончался от скоротечной пневмонии. Остальные десять, насколько мне было известно, пока здравствовали.
Макнэт раздал экземпляры списка трем своим сотрудникам, и те отправились разносить тревожную весть. Я вызвался предупредить Калли Раффин.
Она сидела на веранде, наблюдая за схваткой Сэма с Исавом над шахматной доской. Все были рады видеть меня, но настроение сразу же испортилось, как только я объявил:
— У меня неприятная новость, мисс Калли.
Они застыли в ожидании.
— Ленни Фаргарсон, молодой человек, инвалид, который заседал вместе с вами в жюри, убит сегодня днем.
Она вскрикнула, прикрыла рот ладонью и упала в кресло-качалку. Сэм остановил начавшее раскачиваться кресло, потом ласково похлопал мать по плечу. Я коротко рассказал о том, как все случилось.
— Он был такой добрый христианин, бедный мальчик, — вздохнула мисс Калли. — Мы вместе молились перед началом обсуждения. — Она не плакала, но была на грани слез. Исав принес ей пилюлю от давления. Они с Сэмом сели по обе стороны ее кресла, я — напротив. Сгрудившись на маленькой веранде, мы долго молчали. Мисс Калли бормотала какую-то длинную молитву.
Стоял теплый весенний вечер, на небе висел ясный полумесяц, Нижний город жил обычной жизнью: дети носились на велосипедах, соседи мирно переговаривались через забор, в конце улицы шел бурный баскетбольный матч. Стайка любопытных ребятишек
— Здесь так всегда по вечерам? — спросил я.
— Да, когда погода хорошая, — ответил Сэм, ему хотелось поговорить. — Мне здесь так нравилось в детстве. Все друг друга знают. В девять лет я как-то нечаянно разбил лобовое стекло машины бейсбольной битой. Поджав хвост, бросился домой. Мама ждала меня на крыльце. Она уже все знала и заставила меня вернуться, сознаться, извиниться и пообещать возместить ущерб.
— И он его возместил, — добавил Исав.
— Да, пришлось трудиться полгода, чтобы заработать сто двадцать долларов.
Мисс Калли это воспоминание едва не заставило улыбнуться, но она не смогла забыть о том, что случилось с Ленни Фаргарсоном. Хоть ни разу и не видела его за эти девять лет, она хранила о нем самую добрую память. Его гибель не только искренне опечалила ее, но и испугала.
Исав принес сладкий чай с лимоном и по дороге незаметно сунул двустволку за кресло, в котором сидела мисс Калли, так, чтобы ружье было под рукой, но жена его не видела.
Текли часы, оживление на улице спало, соседи разошлись по домам. Я считал, что, если мисс Калли не будет никуда выходить, убийца не сможет до нее добраться: рядом и напротив, почти впритык, стояли дома. Нигде, сколько хватало взора, не было ни гор, ни башен, ни пустырей.
Я не стал говорить об этом вслух, но не сомневался, что и Сэм, и Исав думали о том же. Когда она собралась идти спать, я пожелал ей доброй ночи и поехал в тюрьму. Она кишела сотрудниками шерифа, и в ней царила карнавальная атмосфера, какую может создать лишь «хорошее» убийство. Помимо воли я вспомнил ту ночь девятилетней давности, когда Дэнни Пэджита арестовали и привезли сюда в окровавленной рубашке.
Только двух членов жюри не удалось разыскать. Оба уехали из здешних мест, и шериф Макнэт пытался выйти на их след. Он спросил, как мисс Калли, я сказал, что она в безопасности. О том, что Сэм дома, говорить не стал.
Уведя меня к себе в кабинет, шериф закрыл дверь и попросил об услуге:
— Не могли бы вы поговорить завтра с Люсьеном Уилбенксом?
— Почему я?
— Видите ли, я бы и сам мог, но я на дух не переношу этого ублюдка, а он меня.
— Люсьена все ненавидят, — возразил я.
— Кроме...
— Кроме... Гарри Рекса?
— Точно. Что, если вам с Гарри Рексом вместе пойти к нему? Узнайте, не согласится ли он выступить посредником между мной и Пэджитами? В какой-то момент мне придется поговорить с Дэнни, так ведь?
— Думаю, да. Вы ведь шериф.
— Просто поговорите с Люсьеном Уилбенксом, вот и все. Прощупайте его. Если получится, то, может, и я с ним побеседую. Когда шериф первым напрашивается на контакт, это совсем другое дело.
— Я бы предпочел, чтобы меня выпороли кнутом, — сказал я, и это не было шуткой.