Последний Совершенный Лангедока
Шрифт:
Переговоры шли на глазах у всех крестоносцев, а жители Безье глазели со стен.
Епископ, с ужасом косясь на обложившее город войско, юлил и унижался, аббат Амори презрительно цедил слова сквозь зубы. Епископу предъявили заранее составленный список из двухсот двадцати двух имён еретиков, проживавших в Безье, и потребовали выдать их. Остальным жителям гарантировали жизнь. Перепуганный и подавленный Монпейру унёс пергамент со списком в город, но скоро вернулся. Консулы отказались выдать еретиков, чем весьма разгневали аббата Сито. Оправившись от гнева, он велел окончательно обессилевшему от страха епископу вновь идти в Безье и сделать последнее предложение: все
И вновь епископ вернулся, а с ним пришли несколько наиболее ревностных или наиболее пугливых прихожан. Остальные же католики, и, в том числе, все городские священники, отказались покинуть город. Они велели передать, что в Безье нет еретиков, и все его граждане – добрые христиане, а если по воле Господа им суждена смерть, то они умрут вместе, как ранее вместе жили.
Услышав эти гордые слова, аббат приказал войску готовиться к штурму, но все понимали, что это – пустая угроза, проистекавшая от бессильной злобы. Каменные стены Безье были высокими, а ворота крепкими. Стенобитных и осадных машин у крестоносцев не было. Их можно было построить, но длительная осада первого же замка ломала план похода, ведь многие рыцари привели свои отряды всего на сорок дней, и ближе к осени крестоносное войско начало бы таять, как прибрежный лёд.
Монпейру рассказал, что неделей раньше в городе побывал Раймон-Роже Тренкавель, виконт Безье и Каркассона. Он велел готовиться к осаде, запасать провизию и воду, чинить стены, а сам уехал в Каркассон, чтобы выступить на помощь Безье вместе со всем войском.
Положение крестоносцев внезапно стало очень опасным. Из-за ошибочного выбора аббата Сито лагерь был прижат к берегу полноводной реки, и если с одной стороны по нему неожиданно ударят отряды виконта Безье, а с другой – солдаты крепостного гарнизона под началом Бернара де Сервиана, известного своей храбростью и воинскими талантами, разгром многочисленных, но плохо организованных крестоносцев неминуем.
Нужно было срочно отводить войско от Безье и либо оставлять не взятый замок в тылу, либо готовиться к правильной осаде. Стемнело, вокруг городских стен загорелось множество костров, люди готовили ужин, там и сям слышались пьяные крики, женский визг. Я с ужасом смотрел, как военный лагерь превращается в стойбище кочевого племени. Если бы в эту ночь поблизости оказался виконт Тренкавель со своим войском или горожане сделали вылазку, наш поход окончился бы, толком не начавшись. Пьяные, полуодетые, безоружные и насмерть перепуганные люди бросились бы кто куда, причём многие нашли бы смерть в водах Орба. Но Господь отнял руку свою от Безье, и ночь прошла спокойно.
Настало утро. Над Орбом висел сырой туман, крякали утки, в лагере дымились костры, пахло свежеиспечённым хлебом. Большая часть крестоносцев ещё не пришла в себя после ночной попойки, и лагерь напоминал поле боя с разбросанными там и сям телами. Ни один военачальник не смог бы сейчас заставить взяться этих людей за оружие. Возможно, ночью по лагерю шныряли лазутчики из осаждённого города, а может, Бернар де Сервиан, увидев со стены плачевное состояние осаждавших, решил воспользоваться им, кто теперь скажет?
Внезапно ворота Безье открылись, и из них с гиканьем вырвался отряд конников, за которыми бежали пешцы. Конные размахивали флагами и скакали прямо на лагерь, видимо, рассчитывая напугать и обратить в бегство ничего не соображающих спросонья людей, как будто это были не воины, а птицы на овсяном поле. Вылазка не выглядела продуманной военной
Я уже говорил, что они разбили лагерь у самых ворот, и вот, увидев, что створки разъехались, их главарь не растерялся и отдал команду: «На штурм!» А надо сказать, что у этих людей разбойничий образ жизни удивительным образом сочетается с жесточайшей воинской дисциплиной. Приказы своего главаря, которого рутьеры, кстати сказать, называют королём, исполняются мгновенно и без раздумий. Разбойники, вооружённые пиками, дубинками и боевыми цепами хлынули к воротам. Когда начальники отряда осознали, какую чудовищную глупость они совершили, то бросились обратно, но было уже поздно. На их плечах рутьеры ворвались в город, захватили ворота и барбакан. И тут же в город хлынула толпа пилигримов. Ты когда-нибудь видел, как бегут крысы с тонущего корабля? А эти крысы сплошным серым потоком вливались в обречённый город.
Гильом судорожно вздохнул. Его горло внезапно перехватило спазмом. Я привстал, чтобы помочь, но рыцарь остановил меня жестом. Он схватил кубок и стал пить, давясь и кашляя. По лицу его текли слёзы, вино стекало по подбородку на белую котту, и рыцарь стал похож на вампира, захлёбывающегося кровью.
Отдышавшись, Гильом утёр лицо и, хриплым, задушенным голосом продолжил.
– Я – воин. Я убил многих и много раз рисковал своей жизнью. Я видел поле брани, видел раненых и жестоко изувеченных людей. Но самые страшные минуты своей жизни я пережил именно в Безье.
После того, как рутьеры ворвались в город, некоторое время было тихо. Графы и бароны постепенно приходили в себя. Никто не знал, что делать дальше, рыцари стояли и в растерянности смотрели на город с распахнутыми воротами. Крепость неожиданно пала, причём без малейших усилий с их стороны.
И тут мы услышали вой. Понимаешь, Павел? Казалось, выл сам город. Вой возникал то в одной его части, то в другой, и скоро этим предсмертным не то воем, не то плачем был буквально отравлен утренний воздух. Его невозможно было слышать, как будто разверзлись врата ада, и мы услыхали вопли терзаемых бесами грешников. А ведь в городе, кроме двух сотен еретиков, жили тысячи и тысячи католиков, и вот теперь они расставались с жизнью. Многие крестоносцы вставали на колени и молились за упокой их душ, некоторые падали ничком на землю и затыкали уши.
И тут к войску наконец прибыли аббат Сито, герцог Бургундский, Монфор и другие рыцари.
Аббат Сито привстал в стременах и закричал:
– Воины Христа, вперёд! Господь с нами!
Сей Вавилон будет грудою развалин, жилищем шакалов, ужасом и посмеянием, без жителей! [142] Идите и завладейте городом, и Господь Бог ваш предаст его в руки ваши, а когда возьмёте его, зажгите город огнём! По слову Господню сделайте; смотрите, я повелеваю вам! [143]
142
Книга пророка Иеремии 51:37.
143
Книга Иисуса Навина 8:7-8.