Последний в семье

Опатошу Иосиф

Вошла Гитл.

— Ну, Сорка, ты же ничего не съела! Все осталось! Поешь, деточка!

— Тетя, почему ты никогда не пускаешь Бореха в лес?

— Как же я его пущу, когда ему нужно учиться? Мой Борех уже, чтоб не сглазить, взрослый юноша, смотри! — Гитл показала рукой на сына.

— Ю-но-ша, — повторила шепотом Сорка. — Я моложе Бореха, и все же я его поборю.

Борех с улыбкой поглядел на мать.

— Давай, Борех, поборемся! Спорим, я уложу тебя?

Сорка быстро подошла к Бореху, схватила его и толчком повалила на пол.

— Пусти,

это нехорошо! Так поступают только шиксы! — закричал Борех, покраснев от стыда, и отпрянул в сторону.

Глава 3

Борех приходит в гости в лес

В Лаг ба-Омер [5] , после полудня, повозка, везущая пассажиров в Плоцк, остановилась у Липовецкого леса. Извозчик Лейб, грузный еврей с тяжелой поступью, как у быка, спрыгнул с облучка и встряхнул Бореха:

— Ну, мальчик, прыгай!

Испуганный Борех слез с повозки, Лейб вывел его с шоссе на песчаную дорогу и указал на большой желтый дом:

5

Тридцать третье число месяца омера (иврит) — праздник, который отмечается на тридцать третий день после Пасхи.

— Видишь там дом — желтый?

— Да.

— Там живет дядя Мордхе! Иди прямо, не бойся! — сказал Лейб и пошел прочь.

Борех стоял в черном альпаковом пиджаке. Оглядевшись, он нетвердым шагом двинулся к дому.

На лугу, словно щука, растянулся мужик. Он шевелил руками и двигался всем телом, будто учился плавать. Рядом сидела лохматая дворовая собака с перебитой лапой, лениво отгоняла мух от ушей и сладко зевала. Неподалеку под деревом расположились две коровы, они тяжело дышали и жевали жвачку.

Борех почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и замедлил шаг. Мужик подпрыгнул, оглядел Бореха и рассмеялся:

— Ты куда?

— К писателю.

— Прямо! — буркнул мужик, улегся в ту же позу и поплыл дальше.

Борех почувствовал облегчение и зашагал быстрее, постоянно оглядываясь на мужика, не идет ли он следом. У веранды Борех остановился, вынул носовой платок, вытер пыль с ботинок с резиновым рантом, поправил галстук, торчавший под белым отложным воротником рубашки, и поднялся по ступеням.

Мордхе вышел ему навстречу с охапкой дров в руках.

— Погляди-ка! Здравствуй, Борех! Как поживаешь? Как тетя? Заходи.

Борех медленно вошел, ему совсем не хотелось встречаться с Соркой. Эта дикарка ничего не стесняется. И что ей еще придет в голову натворить на глазах у дяди?

— Заходи, котик! Вырос, чтоб не сглазить, стал юношей! Ну, как там тетя? Ты, конечно, голодный? — выпалила разом старая Брайна.

— Нет… — ответил Борех и покраснел.

— Ну о чем он говорит! Брайна, приготовь ему что-нибудь поесть! — улыбнулся Мордхе и повернулся к Бореху: — Что скажешь, Борех, сегодня же Лаг ба-Омер, нужно

есть блинчики. Нет муки, нет и Торы, вот! Сейчас пришлю тебе Сорку, она очень обрадуется. — И Мордхе вышел из дому.

Старая Брайна вынесла на белом подносе миску с блинчиками, хлеб, масло и сыр.

— Умойся и ешь!

Борех вымыл руки, произнес благословение на хлеб. Старуха вытерла руки о стену и сказала: «Амен!»

На веранде послышался громкий стук, дверь открылась.

— Это Сорка, — сказала довольная Брайна.

Разгоряченная Сорка вбежала в комнату: на бледных щеках полыхал румянец. Быстро отдышавшись, она воскликнула:

— Ай хорошо, что ты пришел, Борех! Я так бежала, аж сердце зашлось! — Сорка взяла Бореха за руку и положила ее себе на грудь: — Посмотри!

Брайна заметила растерянность Бореха.

— Дай ему поесть, дикая ты козочка!

— Знаешь, где я была? У цыган. У нас за лесом живут цыгане. Там есть старая цыганка. Она меня так любит! Говорит, что я выгляжу как принцесса! — Сорка громко рассмеялась.

— Сорка, — сказала Брайна, — не ходи к цыганам! Они тебя приворожат!

— Все цыгане — колдуны! — пробормотал Борех над миской.

— Знаете что? — Сорка поглядела на обоих и засмеялась. — Цыгане не купаются голыми, стыдятся нас, белых. Они купаются в рубахах, честное слово!

— Что значит «стыдятся»? — спросила Брайна.

— Потому что тело у них чернее лица. Такое черное, словно сажей измазано!

— Все-то ты знаешь! — улыбнулась Брайна.

— Конечно, знаю! Мы сегодня купались, я и Марьяна, вместе с цыганками. Ко мне подошла старая цыганка, погладила по голове и поцеловала в плечо. Видела бы ты, как раскричалась Марьяна: «Святая Мария, она тебя заколдовала! Там, куда она тебя поцеловала, у тебя теперь будет огромная язва, размером с яйцо».

— А что цыганка? — спросил Борех с любопытством.

— Цыганка? Она все крестилась: «Иди уже, иди! Ты человек! Что ты все выдумываешь? — плакала цыганка. — Господь убережет! Он свидетель, что я ничего ей не сделала! Я не могла наглядеться на нее своими старыми глазами! Она так красива в воде! Как прекрасная роза! Вот я и поцеловала ее».

— А Марьяна молчала? — спросила Брайна.

— Марьяна взяла платочек с… с… Я стесняюсь перед Бо-рехом, — сказала кокетливо Сорка, помешкала, словно в нерешительности, схватила Брайну, шепнула ей что-то на ухо и согнулась от смеха.

Брайна покачала головой:

— Ну какая же ты безголовая! Уж я расскажу сегодня отцу! Где это видано, чтобы еврейские девушки купались с цыганками! А что, если у тебя и впрямь будет язва?

Сорка обняла старую Брайну за шею и принялась целовать:

— Расскажешь отцу, Брайна? Не надо! Не говори!

— Ну что за глупость! Ты уже большая девочка! Скоро невеста!

Сорка опустила глаза и рассмеялась.

— Ну, теперь пойди погуляй с Борехом. — Брайна обняла Сорку и пригладила ей волосы. — Только долго не задерживайся, а главное, веди себя потише, слышишь?