Последний защитник
Шрифт:
– Как вы меня нашли? – спросил Кромвель по пути в Холборн.
– То была чистая случайность, сэр, – ответил Вил. – Или, скорее, Божий промысел. Роджер увидел вас на улице и сразу узнал.
– Отставной кавалерист Даррел, ваша светлость, – произнес слуга голосом, похожим на липкую грязь. – Личная охрана генерала Фэрфакса. Имел честь служить под вашим командованием в Армии нового образца в сорок восьмом году. Видел вашу светлость снова в Уайтхолле в пятьдесят седьмом. У меня хорошая память на лица, сэр.
– Я служил в армии всего
– Роджер доложил мне, что видел вас, – продолжал Вил, не обращая внимания на его слова. – А я сообщил его светлости герцогу, которому мы оба имеем честь служить, конфиденциально. И он тотчас послал нас за вами.
– Если Даррел узнал меня, то и другие тоже могут. – Кромвель высказал вслух догадку, терзавшую его. – Я надеялся, что достаточно изменил внешность, чтобы оставаться незамеченным.
– Так и есть, сэр, когда на вас эти зеленые очки. Но Роджер увидел вас, когда вы были без очков. Кроме того, у него феноменальная память на лица.
– Интересно, где же Даррел меня встретил? Я стараюсь носить очки постоянно.
– На Генриетта-стрит, возле Ковент-Гарден, ваша милость, – бойко отрапортовал Даррел. – Вы выходили из дома с молодой леди.
– А-а-а, вы имеете в виду мою дочь? – Глаза Кромвеля наполнились слезами, совершенно искренними. – Я не виделся с семьей с тех пор, как уехал за границу. Элизабет приехала в Лондон, чтобы встретиться со мной. Храни ее Господь!
– Аминь, – произнес Вил. – Значит, ваша дочь остановилась там? – Он ткнул пальцем в Даррела. – В доме под знаком розы?
– Нет, сэр. Она тоже остановилась у госпожи Далтон. Но Элизабет захотелось повидаться с подругой детства, некоей госпожой Хэксби, и я сопровождал ее на Генриетта-стрит.
К счастью, такой ответ вполне устроил Вила. Если бы Кромвель был вынужден признаться, что госпожа Хэксби является дочерью цареубийцы Томаса Ловетта, который умер при загадочных обстоятельствах на руинах собора Святого Павла сразу после Великого пожара, это значительно усложнило бы дело.
Они продолжали свой путь: железные колеса кареты царапали брусчатку и громыхали по мостовой, скользя по грязи. На Чаринг-Кросс экипаж резко свернул направо. Потом с грохотом повернул на Пэлл-Мэлл. Замедлил ход и остановился.
– Где мы? – встревоженно спросил Кромвель. – Я думал, вы везете меня к герцогу.
– Так и есть, сэр. Так и есть. – Вил откинул кожаную штору и выглянул наружу. – Но мы не хотим объявлять всему свету о вашем прибытии.
Они вышли из кареты и прошли через ворота в Сент-Джеймсский парк. К этому времени уже почти стемнело, но фонари освещали главные дорожки. Вил и Даррел шагали по обе стороны от Кромвеля: вроде как защищали его от потенциальных разбойников, но в то же время не давали ему сбежать. Они повели своего пленника по широкой аллее к стене сада при Уоллингфорд-хаусе. В стене имелись ворота, достаточно широкие
– Вот, сэр, – изрек Вил, показывая на этот фонарь. – Свет, освещающий нашу темноту.
Их явно ожидали. Одна створка ворот распахнулась, как только они подошли. По другую сторону стены стояли два облаченных в ливреи лакея с фонарями. Кромвель разглядел что-то вроде регулярного сада с большим домом позади него. Вил и Даррел провели гостя по выложенной камнем дорожке. Слуги освещали им путь с обеих сторон. Потом все поднялись по ступеням на широкую террасу на заднем фасаде особняка. Через крыльцо прошли внутрь дома.
– Сюда, сэр. – Вил указал на лестницу. – Его светлость распорядился, чтобы для вас приготовили его личный кабинет.
Он провел Кромвеля на второй этаж, потом через длинную комнату, похожую на библиотеку. Кабинет располагался в самом конце. Там стояли письменный стол, два кресла и сундук, обитый железом. В камине горел огонь, а на отделанных деревянными панелями стенах в подсвечниках были зажжены свечи. Простое убранство комнаты контрастировало с пышностью остальных помещений, через которые они проходили.
– Здесь вас никто не побеспокоит, – сказал Вил. – Его светлость скоро придет. Ему доложат, что вы здесь. Не хотите ли вина? Или что-нибудь из еды?
Кромвель отказался. Он сел у огня. Вил поклонился и ушел. Ричард редко грустил по тем временам, когда был лорд-протектором, но тогда, по крайней мере, никто не заставлял его ждать. Ну а потом настал конец, и он потерял власть. Несмотря на то что в комнате было тепло, его охватила дрожь.
«Я не совершил ничего дурного, – уговаривал он себя, – самое худшее, что может сделать со мной король, – это бросить меня за решетку за долги».
Но то были пустые слова. По совести говоря, Ричард не мог делать вид, будто и вправду является столь незначительной персоной, как ему хотелось бы казаться. Он был старшим сыном Оливера Кромвеля и сам некоторое время занимал должность лорд-протектора Англии: это придавало ему политический вес, желал он того или нет. Во времена Английской республики кое-кто откровенно тосковал по золотым денькам, когда страной правил король. И точно так же после Реставрации нашлись люди, которые тосковали по протекторату.
За дверью послышались поспешные шаги. Кромвель встал, когда в комнату ворвался Бекингем.
– Дорогой сэр! – воскликнул герцог, с огромной учтивостью снял шляпу и отвесил гостю низкий поклон. – Какое удовольствие наконец-то видеть вас здесь! Тысяча извинений, что заставил вас ждать. Надеюсь, мои слуги о вас позаботились. – Бекингем был довольно крупным мужчиной, но выглядел еще более внушительным, чем его создала природа, и казалось, в этой маленькой комнате от него исходила энергия, которая сражала наповал. – Прошу вас, сядем и поговорим. Но прежде должен вас поблагодарить, сэр, от всего сердца.