Последняя из рода. Скованные судьбой
Шрифт:
— Ниже по реке обустроена тайная переправа, госпожа. А на другом берегу в условленном месте нас ждут лошади, — сказал он, справившись с короткой заминкой.
Талила молча последовала за ним, держась на расстоянии нескольких шагов.
Кажется, все пошло не так, как задумывалось. Никто не был готов к тому, что она избавится от своих оков.
Она сама не до конца верила. Какая-то часть ее подсознания порой боялась даже случайным взглядом касаться запястий. Ей все казалось, что стоило моргнуть, и кандалы вернутся... Талила плохо помнила
Но не в этот раз.
Оковы подались, и магия хлынула из ее тела, и едва не уничтожила ее саму.
«Смотри на меня, Талила!».
Она содрогнулась и сбилась с шага, когда в голове прозвучал голос Мамору. Так явно, словно он стоял на расстоянии вытянутой руки от нее. Он держал ее за руки и настойчиво звал, и ее пламя обжигало его, но он уходил. Он не сдвинулся с места, пока она не пришла в себя, пока не смогла укоротить свою силу.
«Талила!»
Она поспешно покачала головой и стиснула кулаки, впившись короткими ногтями в ладони. Она не будет вспоминать. Она не должна вспоминать.
«Я не смогу защитить тебя».
Ее сердце рвалось раз за разом.
«Уходи!».
— Я ушла, Мамору, — едва шевеля губами, прошептала она на выдохе. — Стало ли лучше?..
«Мы поможем вам убить Мамору Сакамото».
Все, о чем она могла только мечтать; все, что желала — предложил ей советник Сёдзан.
Покарать убийцу ее отца, убийцу рода. Человека, который разрушил ее жизнь.
Который ее спас.
Который ее отпустил.
По-настоящему отпустил, ведь их не связывала печать на ее спине. Талиле казалось, что это должно было принести облегчение. Но стоило вспомнить о другой печати — той, что была выжжена на спине Мамору, — как дыхание сбивалось.
После всего, что он совершил, он остался наедине с Императором.
Ей пришлось крепко стиснусь зубы, чтобы не застонать.
Боль выжигала грудь изнутри, гулко отдавалась в висках. Боль, которой она прежде не знала. Даже когда умер отец... даже когда ее приволокли во дворец Императора, когда надели кандалы, когда бросили под ноги этому недостойному из всех недостойных... даже когда она думала, что навсегда простилась со своей магией...
Так больно ей не было.
Больше всего ее мучило то, что она не могла выбрать — ненавидеть его или быть благодарной. Мамору был ее врагом и ее спасением, ее кандалами и ее свободой.
Талиле хотелось закричать, потребовать объяснений, разорвать этот замкнутый круг вопросов
Но она могла только идти, сжимая кулаки, пока в ее сознании раскатывался безмолвный, мучительный крик.
— Мы пришли, госпожа, — голос Кандзо вернул Талилу в реальность, и она была ему безмерно благодарна.
Они остановились у едва заметного обрыва, у подножья которого серебрилась река. Они спустились к самой воде, и советник махнул рукой в сторону, где под густыми ветвями кустарника скрывалась длинная плоскодонная лодка. Веревка, привязывавшая ее к берегу, натянулась, как струна, под давлением течения.
— Здесь редко кто ходит, — объяснил он, подав Талилу руку, чтобы помочь сесть в лодку.
Она коротко, хлестко на него посмотрела, и Кандзо поспешно убрал ладонь.
Она опустилась на грубо сколоченную скамью, едва не коснувшись воды пальцами. Военный советник, двинувшись следом, ловко оттолкнулся от берега длинным шестом.
— Держитесь крепче, госпожа, — предупредил он.
Лодка плавно заскользила по воде, и холодный речной ветер обжег лицо Талилы. Тишину разрезал только мерный звук, с которым советник втыкал шест в дно реки, толкая их вперед.
С каждым гребком берег становился все дальше, но спустя несколько минут перед лодкой показались кусты. Кандзо ловко завел лодку в тень густых деревьев и остановил ее.
— Добрались, — тихо сказал он.
Выбираясь из лодки на берег, Талила невольно подумала, сколько же раз он проделывал это прежде. Слишком отточенными, слишком ловкими были его движения.
Она ступила на землю, влажную от ночной росы, и ощутила, как ноги утопают в мягкой траве. Она пересекла границу Империи. Другой берег остался за ее спиной, и впереди Талилу ждала лишь неизвестность.
Они углубились лес, и вскоре она действительно услышала ржание лошадей, о которых говорил Кандзо. Они сделали еще несколько шагов, и впереди показалось открытое пространство, скрытое густыми кронами деревьев. На поляне стояло несколько оседланных лошадей, привязанных к толстым стволам дубов. Животные нетерпеливо переступали с ноги на ногу.
Забравшись в седла, они двинулись на юг. Лошади шагали быстро, но бесшумно, их копыта мягко ударяли по земле. Полумрак леса рассеивался лишь тусклым светом луны, пробивавшимся сквозь ветви.
Меньше, чем за четверть часа, они достигли лагеря. Деревья начали редеть, и впереди показались огоньки далеких костров.
Кандзо поднял руку, подавая сигнал остановиться, а затем соскользнул с лошади.
— Дальше пешком.
Талила последовала его примеру, ощущая легкую дрожь в ногах от долгой верховой езды. Их уже встречали дозорные. Они обменялись несколькими тихими словами с Кандзо, и Талила почувствовала на себе их взгляды. Неосознанно она повела плечами и пожалела, что Мамору вместе с ней не скинул в реку ее катану. Магия придавала ей уверенности, но как же приятно было обхватить ладонью рукоять катаны...