Последняя из рода. Скованные судьбой

Она шла, осторожно перебирая ногами, и тяжелые цепи звенели при каждом шаге.

Восемь вооруженных мужчин сопровождали ее, по двое с каждой стороны, и потому даже в широком коридоре дворца им было тесно.

Она не обращала на них внимания и сосредоточенно смотрела прямо перед собой. На раздвижные двери, расположенные в противоположном конце длинного коридора.

Запястья до крови натерли туго защелкнутые кандалы. Она могла бы попросить их ослабить, но не

хотела доставлять подобное удовольствие людям, которых ненавидела черной, отчаянной ненавистью.

Она не собиралась перед ними унижаться, не собиралась ни о чем просить.

Она собиралась их уничтожить.

Стереть с лица земли их род. Так, как они стерли ее.

И пусть это будет стоить ей жизни. Пусть Боги проклянут ее за убийство Императора.

О, она готова принять все кары, которые на нее обрушатся. С радостью обменяет их на одну лишь возможность смотреть в его глаза, пока жизнь будет медленно его покидать...

Она запнулась, пошатнувшись от слабости и голода, и цепь брякнула особенно звонко. И тут же почувствовала тычок палкой в спину, чуть пониже лопатки. Место было выбрано не случайно. Удар пришелся в свежую рану, которая едва-едва покрылась корочкой.

Теперь корочка лопнула, и она почувствовала на пояснице тонкую струйку крови.

Пришлось закусить губу, чтобы не издать ни звука. Ее учили терпеть боль, учили с самого детства. Но порой наступал момент, когда боль становилась невыносимой.

Прямо как сейчас. Когда в груди вместо сердца была выжженная пустошь. Когда внутри все сжималось от невыплаканных слез, но глаза оставались совершенно сухими. Когда горло душили спазмы, но она давно охрипла от криков и могли лишь шептать.

— Ступай осторожно, принцесса, — сбоку прозвучала очередная издевка.

Она бы не обратила внимания, но обращение ковырнуло свежую рану.

Она была принцессой.

Она и есть принцесса.

Принцесса без семьи и без титула. Принцесса, лишенная магии.

Последняя из рода.

Наконец, ее бесконечный путь по коридору завершился. Слуги распахнули раздвижные двери, и она вошла в до боли знакомую комнату.

И мгновенно прикипела взглядом к одному единственному человеку.

Все мужчины и женщины, что сидели за низкими столами и наблюдали за ней с нетерпеливой жадностью, были ее врагами.

Им всем она страстно мечтала отомстить.

Но был человек, которого она ненавидела сильнее прочих. Кровь бурлила, стоило лишь взглянуть на него. Магия, заточенная внутри тела тяжелыми оковами, бушевала, грозясь вот-вот ее разорвать.

Кое-как она приказала себе успокоиться и высоко подняла голову, встретившись взглядом с мужчиной, что стоял напротив. Ей полагалось опустить глаза и поклониться, но она не пошевелилась.

Они пленили ее. Они заточили ее магию, заставив носить унизительные цепи, словно рабыню. Они

били ее.

Но склониться перед этим человеком ее не заставила бы даже сама смерть.

Его она ненавидела так, как никогда и никого.

Брат-бастард Императора.

Проклятый полководец.

Клятвопреступник.

Убийца ее рода.

Убийца ее отца.

Ее враг.

Ее муж.

_________________________________________________________

Листайте дальше, там еще одна глава!

Слава Богам, все, что произошло дальше, слилось для нее в одно бесконечное цветное пятно. Перед глазами мелькали лица: императорская семья и их многочисленная родня; придворные и министры; воины при оружии; прелестные девушки, которых позвали на пир, чтобы они музицировали и развлекали гостей.

Все время после того, как Император соединил их руки и торжественно провозгласил заключение брака, она просидела за столом в одной позе. С лицом, больше похожим на маску. Неживое, застывшее, равнодушное. На нем выделялись лишь глаза — яркие, неистовые.

Стоило ей пошевелиться, и цепь принималась громко звенеть, еще сильнее привлекая всеобщее внимание.

Словно ей было его мало.

Принцесса уничтоженного клана. Последняя из рода.

Ценнейший трофей, который Клятвопреступник привез во дворец. И который Император щедрой рукой вручил ему же обратно, заставив жениться на той, чью семью он убил.

Воистину, императорский дворец был хуже клубка змей, не зря ее отец всегда плевался и презрительно поджимал губы, когда заходила речь о правителе.

От смерти Клятвопреступника отделяли лишь кандалы, которые сковали руки и ноги его теперь-уже-жены.

Но она была терпелива. О, она была очень, очень терпелива и умела ждать.

Однажды, через год, через два, через три. Через десять лет или позже — ей было плевать — но кто-то допустит ошибку. С нее снимут кандалы, и вот тогда...

И вот тогда она выплеснет наружу всю свою магию, всю скопившуюся в груди ненависть, которая раздирала ее на части.

И она сотрет с лица земли императора. Его родню. Его дворец.

И его сводного брата. Своего мужа.

Язык не поворачивался выговорить это слово. Губы сами собой складывались в презрительную усмешку.

Муж.

Свой свадебный пир она не запомнила, да не очень-то и стремилась. Служанки увели ее на середине, и вновь восемь вооруженных охранников сопровождали ее до новых покоев. Покоев Клятвопреступника. Цепи уже привычно позвякивали, лаская слух

В просторных комнатах ее, наконец, оставили одну, но она знала, что половина охранников замерла у дверей в коридоре, а вторая часть покинула дворец, чтобы стоять в дозоре снаружи, ровно напротив покоев.