Последняя из рода. Скованные судьбой
Шрифт:
Выглядел он как человек, предавший самое дорогое на свете. Но Талиле не было дела до его душевных метаний. Ее интересовал еще один вопрос, но она вовремя прикусила язык.
Она не станет спрашивать ни про наказание Императора, ни про печать.
По крайне мере, несколько дней назад Клятвопреступник был еще жив.
— Мне нужна лошадь, — поразмыслив, она посмотрела на Такахиро. — Одежда. Оружие. И запасы.
Он вскинулся и мотнул головой.
— Я не стану вам помогать! — дерзко повысил голос, и ей пришлось сосредоточиться и усилить пламя
— Станешь, иначе я все здесь сожгу. А тебе сохраню жизнь, чтобы до конца дней ты нес на своих плечах груз этой вины, — пообещала она ему очень спокойно и предельно холодно, и, кажется, прозвеневший в ее голосе метал повлиял на Такахиро сильнее ее магии.
Смирив себя, он согласно прикрыл глаза.
— Хорошо, — выдохнул едва слышно.
— Хорошо, госпожа, — с нажимом поправила она.
— Хорошо, госпожа, — бесцветным голосом повторил Такахиро.
Он сделал все, как она велела. Только надел сбрую на двух лошадей вместо одной.
— Я отправлюсь с вами, — хмуро сказал Такахиро, когда они встретились в условленном месте. — Вы можете убить меня сейчас. Или пусть убьет господин, если я поступил против его воли и привел вас к нему.
Талила, не желая тратить время на споры, махнула рукой. Кто она такая, чтобы вставать на пути самурая, которые следует за своим господином?
Из гарнизона они уехали вдвоем.
Глава 14
Холодная вода приятно остудила разгоряченное тело и лицо.
— Еще, — коротко велел Мамору, и на спину ему обрушилось второе ведро.
Распрямившись, он потряс головой, и мокрые, распущенные волосы облепили плечи. Он провел ладонями по щекам, стирая копоть и дым, и перехватил испуганный взгляд мальчишки, который прислуживал ему.
Сын кого-то из самураев, прибывший в расположенный в горах лагерь вместе с отцом в то время, когда с соседней страной царил худой, но мир. Теперь же покинуть это место он не мог.
Мамору взял протянутую ткань и вытер руки. Затем стащил через голову изорванную, местами прожжённую куртку и нательную тунику и надел чистое, поданное все тем же мальчишкой. Закрепив на поясе ножны, он посмотрел на самураев, которые принимали участие в вылазке вместе с ним, и сухо усмехнулся, когда заметил на их лицах довольные улыбки.
Да-а. Они славно поджарили Сёдзан накануне.
Минуло два дня, как он достиг горного перевала. Их лагерь к тому моменту был практически уничтожен, от укреплений остались разрозненные руины, линии обороны превратились в посмешище. Мамору принял непростое решение: они отступят на несколько десятков метров вниз, они прекратят бои и смирятся с тем, что перевал утерян.
Но лишь для того, чтобы укрепиться в низине. Перегруппироваться и встретить армию Сёдзан уже там. Подкрепление, которое привел полководец Осака, пришлось как нельзя кстати.
Еще в гарнизоне у реки Мамору получил вести о том, что отряд, удерживающий перевал, был окончательно уничтожен, и они потеряли важный рубеж. Именно это и сдернуло его с места, хотя в тот момент он уже готовился к собственной смерти. В виде наказания от Императора за
Отпустил.
Но, кажется, его смерть откладывалась. Вновь.
И причиной послужило неповиновение его людей.
— Мы уничтожили всех почтовых птиц, господин, — сказал ему Такахиро тем вечером. — А господин Осака велел поставить дозорных на пути, что вел из гарнизона, и задерживать и обыскивать каждого гонца. И изымать все послания.
Возможно, его младший брат все еще не знал, что произошло.
Ему не позволили узнать.
— Славная вышла прогулка, господин! — прокричали ему в спину, когда Мамору прошел мимо самураев, сопровождавших его в этой вылазке.
Он усмехнулся и кивнул. И впрямь, вышло славно.
Сёдзан владели магией теней, но и его люди кое-что умели и могли. Осака сказал, что их так сильно воодушевило присутствие их господина, но Мамору сомневался в этой откровенной лести.
Полководцев, склонившихся над картой, он нашел в просторном шатре.
— С возвращением, господин! — сдержанно поприветствовали его.
Кто-то протянул пиалу с теплым рисом, оставшимся после ужина, и чашку горячего чая.
— Все удалось? — Мамору почувствовал пристальный взгляд полководца Осаки.
Мужчина старой закалки, тот до последнего возражал против «безумной авантюры молодого господина». Опасно, слишком рискованно и последствия могут быть непредсказуемы.
Но Мамору чувствовал, что это именно то, что нужно его людям. Его войску. Им было необходимо встряхнуться, поверить в себя. Поверить в то, что ничего еще не кончено, и потеря перевала не означает поражение от Сёдзан. «Безумная авантюра» стала для них глотком свежего воздуха. А вид подожженных обозов с провизией и оружием поднял боевой дух.
И пусть они убили совсем не так много врагов, как того хотел бы сам Мамору. Пусть. Вылазку он затеял не для этого. И был доволен ее результатом.
— Все прошло гладко, — сдержанно сказал он. — Сейчас мы должны думать уже о другом. И готовиться отражать нападение со стороны Сёдзан.
— Оно состоится в ближайшие дни, — в такт его словам кивнул военачальник Суга — один из немногих выживших среди тех, кто изначально пытался удержать горный перевал и противостоять армии Сёдзан.
На карте, на которую все они посмотрели, были расставлены деревянные фигурки, обозначавшие две армии: черные для Сёдзан, темно-багровые — для Империи. Первых было гораздо больше, чем вторых.
Означало ли это неминуемое поражение?
Нет.
Но легко им не придется, и прольется немало крови. Чужой и своей.
— Мы должны закончить возведение укреплений. Если необходимо — пусть работают круглые сутки, ночами при свете факелов, — сказал Мамору и усталым жестом растер переносицу. — И еще...
Он не договорил: внимание всех в шатре привлек шум снаружи. По лагерю словно прошло цунами: одна за другой нахлынули волны, которые принесли с собой громкие перешептывания, набиравшие мощь. Постепенно они разрослись в возгласы и беспокойство. Но никто не трубил в рог, и значит, дело было не во внезапном налете армии Сёдзан.