Последняя из рода. Скованные судьбой
Шрифт:
Что же. Она уже это сделала. И она не станет бегать, не станет закрывать глаза и отворачиваться от правды, какой бы неприятной она ни была.
Как уже однажды она не отвернулась, когда Мамору убил ее отца...
Дядя пришел к ней в палатку с восходом солнца. Талила так и не сомкнула глаза и потому, когда он откинул полог, встретила его на ногах и полностью одетой.
Кажется, Хироку ничуть этому не удивился.
— Идем, племянница, — сказал он и приглашающе простер наружу руку. — Нам нужно
Она молча кивнула и последовала за ним. Их сопровождал целый отряд: десять вооруженных мужчин. Талила усмехнулась краешком губ, оглянувшись через плечо.
— Ты можешь их не опасаться, — дядя по своему истолковал и ее взгляд, и усмешку.
— Я больше не ношу кандалы, — негромко напомнила она.
Глаза Хироку потемнели, но он сдержал себя и ничего не сказал.
Они прошли мимо палаток и шатров в сторону леса и чуть углубились в него. Талила внимательным взглядом скользила вокруг, стараясь подмечать даже малейшие детали. Чем больше времени она проводила здесь, тем сильнее крепло в ней убеждение: надолго она не задержится, но никто не даст ей уйти.
Свободу придется выгрызать.
— Мы были дружны с твоим отцом в детстве, — заговорил Хироку, выдержав долгую паузу.
Талила искоса на него посмотрела.
— Но потом все изменилось, — мужчина хрустнул кулаками.
— Отец не знал, что вы примкнули к Сёдзан после изгнания, — повиновавшись наитию, сказала она и по его исказившемуся лицу поняла, что попала в яблочко.
— А ты умнее моего брата, — дядя за сухой усмешкой попытался скрыть свое секундное замешательство.
— Вы знали, что Император приказал его убить?
Хироку резко остановился и повернулся к ней всем телом.
— Конечно, нет, — опасно сузив глаза, отчеканил он стальным голосом. — Если бы знал — нашел бы способ этому помешать.
— Отец изгнал вас из рода.
Талила не верила ему. Ничему из того, что он произносил.
— Изгнание и сознательное обречение брата на смерть — разные вещи, племянница.
Она сжала губы в тонкую полосу и завела за спину ладони. Все, кто встречались ей на пути, почему-то держали ее за идиотку.
Все, кроме ее проклятого мужа.
— Почему Мамору? Почему не сам Император? — спросила она спустя время, когда они зашли в лес еще дальше.
— Разве ты сама не хочешь в первую очередь избавиться от ненавистного мужа? — теперь уже настал черед Хироку одаривать ее колючим, испытующим взглядом.
Талила вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза. Было так непривычно видеть перед собой отражение отцовского лица... Она уже успела позабыть ужас, который он внушал ей раньше.
Но больше нет.
— Конечно, хочу, — произнесла она таким же твердым голосом, каким Хироку клятвенно ее заверял, что ничего
— Признаться, я удивлен, что он еще не воспользовался своей печатью, — немного выждав, сказал дядя.
Талила похолодела, но очень быстро взяла себя в руки.
Она — в отличие от всех остальных — постоянно забывала, что Мамору добровольно отказался от любой власти над нею.
— Но, должно быть, пока ему не до тебя, — размышлял Хироку сам с собой, пока Талила молчала, пытаясь подобрать подходящее объяснение.
— О чем вы?.. — она по-настоящему удивилась и подняла на него вопросительный взгляд.
— Очень скоро Императору доложат, что произошло с его ценнейшей заложницей, — Хироку оскалился. — Быть может, нам не придется искать способ убить твоего мужа. Его брат справится с этим лучше нас.
Глава 13
Ее дядя знал о печати, с помощью которой Император мог причинять Мамору боль.
Талила почти не удивилась, когда осознала это: не после того, что она увидела и услышала за минувший день. Мало что могло теперь ее удивить.
Она думала, наличие печати должно быть тайной. Мамору этого хотел бы. Но чужих ушей и глаз во дворце Императора было гораздо больше, чем казалось на первый взгляд.
Она ничего не сказала, когда Хироку оскалился, говоря о скорой смерти для Мамору, хотя его слова всколыхнули в ее душе целую бурю эмоций.
— Чего вы хотите от меня? — вместо пустых разговоров Талила посмотрела дяде прямо в глаза.
И увидела в его взгляде сомнение. Кажется, правды она от него не услышит.
Ничего не ответив, мужчина прошел еще чуть вглубь леса, пока над ними не сомкнулись высокие, зеленые кроны. Сквозь густую листву изредка виднелось лазоревое, безоблачное небо. Талила мягко ступала в нескольких шагах позади дяди, чувствуя на себе пристальные взгляды охраны, что следовала за ними.
— Ты совсем не такая, как я представлял, племянница, — внезапно заговорил он, не оборачиваясь, и в его голосе сквозила странная, холодная насмешка.
— И как же вы меня представляли? — спокойно спросила она, всматриваясь в его затылок.
Он остановился и обернулся, сложив руки за спиной.
— Сломленной. Испуганной. Готовой уничтожить все и всех, чтобы отомстить. Готовой сжечь дотла Императорский дворец и дорогу, что ведет к нему. Но ты спокойна. Даже слишком.
Талила чуть приподняла бровь, и тонкая улыбка тронула её губы.
«Ты хотел себе марионетку, дядя», — подумала она, чувствуя, как в груди поднимается волна холодного, сдержанного презрения.