Последняя из страны Лета
Шрифт:
— Две трети, — сказал Ульф.
— Я там на всех ампулах написала… Чтобы понятней… Есть от ожогов, и глубоких ран, и которые можно просто выпить, чтобы силы появились. Давайте помогу.
Они не противились. Я вовремя опомнилась и принялась про себя говорить все заклинания и благословения, которые знала с детства. Они звучали то на зальмском, то на летнем, то на вардарском, а порой вперемешку.
Не могут остаться. И я не могу поехать с ними. А вдруг возьмут?
— Может, мне с вами?.. Я ведь могу лечить, зашивать…
— Нет, — почти в один
— Это слишком опасно, — сказал Йан.
— Береги дом, — сказал Ульф. — За главного в наше отсутствие будет Матти, но он не станет тебе приказывать. И помни, что ты не должна никуда ездить без сопровождения.
Они надели меховые плащи, пристегнули оружие. Взяли луки и колчаны со стрелами. И вдруг оба опустились передо мной на колени.
— У нас принято провожать на войну благословением, — сказал Йан. — просто коснись нас и пожелай всего, чего хочешь.
Я положила руки им на макушки и произнесла сквозь слёзы:
— Я хочу, чтобы вы оба вернулись ко мне живыми. Я благословляю вас своим светом, теплом и любовью. Пусть будут прочными возведённые стены нежности. Пусть в ваших сердцах всегда будет уют и надёжность волчьего логова… И моя сила. Я хочу, чтобы вся она досталась вам. Будьте благословенны, Йан Орхи и Ульф Орхи.
Они поднялись и по очереди коротко, но жадно поцеловали меня. А потом стали спускаться — быстро, твёрдым шагом. Я побежала следом, изо всех сил стараясь не плакать. Тягостное предчувствие беды обволакивало, не давая глубоко дышать.
Внизу, за воротами, уже собрались волки — около пяти сотен. Все сидели верхом, у многих были копья. Я знала, что не могу при всех броситься за мужьями, и осталась у ворот, обречённо ожидая последнего прощания.
— Мы поможем братьям отстоять их земли, — сказал Ульф, оглядев всех оставшихся. — Или вскоре темнота придёт и в нашу долину. Мы непременно остановим нечисть, загнав её обратно в Чёрные Врата, где ей самое место. Однажды наши предки уже сражались и победили — и мы сдюжим. Будьте сильными и храбрыми, волки. Поддерживайте друг друга и не спешите отчаиваться. Там, где есть свет Лун, есть сама жизнь. Зная, что вы нас ждёте, мы непременно вернёмся…
Я встретилась с ним взглядом, и тут заговорил Йан:
— Мы никогда не прятались в своей долине под прикрытием священных гор, не станем отсиживаться и теперь. Если бы с Ледяного материка к нам пришли холодные твари, медведи бы поддержали нас. Мы все теперь — один род. И у нас у всех есть самое дорогое, ради чего стоит сражаться — наша семья, любимые люди, наш дом. Мы непременно вернёмся.
Я то бродила возле замка с Кларсом и Лэйт, то вязала и готовила, то просто сидела одна в комнате, пробуя всё новые ингредиенты. Зелья зачастую оказывались бесполезны, а порой давали неожиданный эффект. От одного я долго чихала, другое вызвало ужасную сонливость, третье так сильно жглось, что пришлось быстро окунуть руки в таз. Единственный удачно исполненный настой приятно согревал, бодрил и придавал сил, да и то, ненадолго.
На душе было тягостно и тревожно,
— Ты почти не спишь, — сказал он. — И плохо ешь. Не знаю, имею ли я право беспокоиться, но хочу попросить тебя не истязать себя голодом и тревогой.
— Если бы ты отправил Жилль на войну, а сам остался дома, ты бы не тревожился? Я не могу заморозить сердце, Матти. Или оно будет болеть, или не будет стучать вовсе.
Он невесело усмехнулся.
— Я бы очень хотел сказать тебе, что они вернутся.
Я отвернулась, чтобы не расплакаться у него на глазах.
— Не знаю, что буду делать, если всё повторится. Я уже потеряла свой прежний дом, семью и любимых… Второго раза не будет.
— А что будет? — спросил он, нахмурившись.
— Я сдамся. Просто отправлюсь вслед за ними. Я имею на это право.
— Да, имеешь. Но только через три месяца после смерти мужей, когда горе уляжется, и ты поймёшь окончательно, можешь ли справиться с ним.
Меня скрутило неотвратимым ужасом потери, будто его слова могли стать вещими.
— Так, ладно. Не будем больше об этом. Лучше скажи, когда можно ждать вестей?
— Совсем скоро. Думаю, они миновали последний портал, и уже прибыли в Белый замок.
Одновременно с его словами с тёмного неба упала чёрная птица. Я вздрогнула, а мужчина погладил ворона, что устроился у него на плече, по шее.
— Здравствуй, Туки. Что ты принёс нам? — он осторожно отвязал маленький кожаный мешочек и передал его мне: — Пожалуйста, госпожа волков.
— Добрались до Белого. Одиночные стычки с тёмными. Потерь нет. Завтра отправляемся к Красным. Встретим тьму у Глотки. С нами барсы, рыси, тигры, львы и барсуки. Ждём кабанов, лисиц, обезьян и саблезубов. — Я посмотрела на Матти. — Никто не погиб, слава предкам!
— Да. Пока что никто, — отозвался он, как будто отрезал. — От замка им добираться до гор по меньшей мере два дня, а потом до Глотки ещё неделю, но это в лучшей случае. И наверняка по дороге придётся уничтожить не одну сотню тёмных тварей… Пойдём, расскажем всем.
Вскоре один из волков уже отправился в деревни с вестями, а мы с воинами разложили на столе красивую старинную карту.
— Вот он, ближайший к Гацерос портал, — показал Матти. — Хорошо бы, белые выставили надёжный заслон на северной оконечности Красного хребта.
— Думаешь, саблезубы и кабаны придут? — нахмурился воин по имени Стар.
— У них нет выбора, — коротко ответил мужчина. — И нам остаётся только ждать и быть начеку.
Понятия не имею, как я могла сохранять здравый рассудок последующие несколько дней. У меня всё валилось из рук, ничего не получалось ни в зельеварении, ни в рукоделии. Неужели ещё неделю назад я вязала мужьям носки?..