Последняя ночь майора Виноградова
Шрифт:
Убирая «мобильник», Андрей Маркович посчитал необходимым продемонстрировать собеседнику искреннее разочарование:
— Вам повезло. И ему тоже… Успели!
— Спасибо.
Господин Уго Тоом ощупал глазами пустой, полутемный зальчик ресторана:
— Теперь можно перейти к делу. Вы готовы?
— Да, конечно.
— Тогда — слушайте и постарайтесь запомнить. В качестве способа экстренной связи, в дальнейшем мы с вами будем использовать…
Февраль 1997 года.
Санкт-Петербург —
Оптический обман
Если на клетке слона прочтешь надпись «Буйвол», не верь глазам своим.
Козьма Прутков. Афоризмы
Протухшие яйца всегда смердят одинаково — и в Стокгольме запах их ничуть не приятнее, чем, скажем, в городе Клинцы Брянской области.
— От-т, мать его! Это же надо, чтоб именно последнее!
Омлет, гвоздь программы, на приготовление которого ушло не менее четверти часа, был загублен — окончательно и навеки.
— Выбрасывай это, Владимир!
— Окно открой!
Кое-как в суете и в ругани последствия продовольственной катастрофы были ликвидированы.
— Все равно воняет.
— Да-а… Пошли в комнату, что ли?
— Придется.
— Хватай тарелки, вилки. Банку держи! Я пока клеенку какую-нибудь поищу. Или скатерть.
— Водка в холодильнике, не забудь.
— Знаю.
Мужская трапеза редко бывает изысканной. Сегодняшняя не отличалась и обилием, поэтому процесс эвакуации отнял не слишком много времени.
— Все?
— Вроде. Соус здесь. Открывашка, нож… Давай действуй! Прислуги нет, не обзавелся.
— Наливай, Володя!
Холодный сырой ветер с побережья уже вовсю хозяйничал на опустевшей кухоньке — теребя забытые на столе салфетки, он катал по полу нечаянные крошки, равнодушно обтекая мебель и прочие неинтересные в своей тяжелой неподвижности предметы. Следовало закрыть окно.
— Будь здоров!
— Дин скооль!
Мужчин было двое. Хозяин, Владимир Александрович Виноградов, русский, тридцати пяти лет, в Швеции поселился недавно и отчасти не по своей воле. Гость же, Олаф Густавсон, напротив, являлся уроженцем Стокгольма.
В принципе сначала Густавсон поставил не на ту лошадь. Единственный сын не слишком состоятельных родителей, он увлекся было модной в восьмидесятых наукой — советологией. Закончил университет, получил степень, два года кормил собой ленинградских клопов в общаге на Мытнинской… А потом тихо скончался Советский Союз, вспыхнул и угас интерес скандинавов к суматошной и бестолковой политической жизни на его развалинах: военный потенциал некогда грозного соседа и загадочная русская душа перестали на какое-то время тревожить сон среднеевропейского обывателя. России было отведено место вечно голодного географического пространства, куда в обмен на нефть и металлы можно отправить консервы из просроченных армейских запасов да поношенные штаны.
Олаф оказался творческой личностью
Познакомились они с Виноградовым еще там, в Питере, — ГУВД организовало «показуху» для иностранных журналистов перед Играми доброй воли, и Владимира Александровича заинтересовал веселый парень с микрофоном, почти без заминки давший в камеру перевод монолога одного из задержанных карманников. Речь вора была, надо отметить, весьма специфической, и капитану Виноградову очень захотелось узнать, в каком виде дойдет до широких зрительских масс Королевства Швеции такая, например, фраза: «А тогда мы тут с Кирюхой в доле левую поганку выкрутили…»
Потом они познакомились ближе, почти подружились на почве взаимных, порой достаточно опасных и деликатных услуг. Созванивались, когда Олаф вернулся домой, и вновь встретились уже в Швеции. Густавсон пробил Владимиру Александровичу семестровый контракт с университетом, несколько заказов на газетные статьи. Стартовое ускорение было достаточным, остальное зависело от самого Виноградова.
— Итак?
— Ерунда. Опять угрожают, требуют, чтоб убрался.
— Второе письмо уже?
— Третье. Про одно я тебе не говорил.
— Не ясно кто? Почему?
Владимир Александрович положил вилку, пожал плечами:
— Нет.
— Может быть, бандиты? Или те… которые в погонах?
— Вряд ли. Они бы время на бумажки не тратили.
— Тоже верно.
Оба знали — если бы Виноградов всерьез помешал спецслужбам или затронул интересы активно осваивающей Европу «братвы»…
— Что сказали в полиции?
— А как ты думаешь?
— Догадываюсь.
— Вот именно. Что ваши, что наши — один хрен!
— Не волнуйся, есть каналы. Попробуем накрутить им хвост.
— Ладно…
— Я думал, что будут проблемы после тех твоих комментариев по Чечне, насчет Дудаева, Грачева и прочих. Обошлось!
— Естественно. Большим чинам плевать, что там по их поводу думает бывший милицейский капитанишка. Вряд ли командируют сюда спецназ ГРУ, чтоб проломить мне голову ледорубом. А местные кавказцы заняты бизнесом или проблемой, как не попасть под облаву иммиграционных властей. Им сейчас — что Умар, что Джохар! — Владимир Александрович потянулся к бутылке. — Нет, это не они.