Последняя ночь майора Виноградова
Шрифт:
— Дом, в котором побывали полицейские… брр! — Хозяйка поморщилась и передернула ароматным плечом. — Как будто кто-то поносил твой лифчик. Просто пытка — дожидаться, когда уберутся чужие!
Виноградов дипломатично кивнул, и женщина, поняв некоторую двусмысленность последней своей фразы, поспешила расплыться в улыбке:
— Слава Богу, что теперь здесь только мы вчетвером!
Мужчины тоже заулыбались — хозяин несколько рассеянно, журналист — от души:
— Предки господина Геллера — немцы, они переселились в Стокгольм
— Вы из Питера?
— Практически. Из Луги.
— …Прислуга — эстонка, а бедняга покойник… Он, кажется, был из Венгрии?
— Поляк. Зденек Войтович. — Фру Геллер с достоинством промокнула платочком условную слезу.
— Просто пятый Интернационал! Не удивлюсь, если и кошка у них, к примеру, еврейка.
Реплика Виноградова предназначалась Олафу, хозяйка ее расслышать не могла, поэтому, когда после некоторой паузы холл огласился хрипловатым смехом господина Геллера, Владимир Александрович даже вздрогнул.
— Ха! Корошо… — Очевидно, познаний шведа в русском языке хватило, чтобы уловить смысл сказанного.
— Извините.
— Норма-ально! — перевел Густавсон реакцию хозяина. — Господин Геллер говорит, что сегодняшний инцидент еще раз подтвердил правильность принятого им решения — пригласить для обеспечения своей безопасности такого видного специалиста по российской преступности, как ты…
— Благодарю.
— Что ты думаешь по поводу покушения?
— У меня слишком мало информации, чтобы делать даже предварительные выводы.
— А что бы вы хотели узнать?
— Для начала… Характер, сферу вашего бизнеса… Точки возможного пересечения интересов фирмы и преступных сообществ. Планы, в том числе и касающиеся российского рынка. Возможно, были какие-то угрозы, сомнительные коммерческие предложения? Сразу все не перечислишь. Например, я хотел бы узнать о некоторых аспектах вашей личной жизни… вы понимаете?
— Ну, ответы на вопросы о личной жизни моего мужа интересны и мне тоже! — Госпожа Геллер тут же повторила эту фразу по-шведски специально для супруга. Погрузившись в огромное бархатное кресло, она непринужденно вытянула скрещенные ноги и в рассеянности поигрывала носком туфельки.
— Ряд этих сведений составляет коммерческую тайну.
— Я понимаю.
— Хорошо… И все-таки господин Геллер хотел бы услышать мнение специалиста, которого он собирается взять на работу.
— Хм-м… Извольте! Действовал не профессионал — первое. Второе — те, кто заказывал ему ваше убийство, или слишком торопились, или также не имеют опыта в подобных делах.
— Почему?
— Парень выстрелил четыре раза. Первой же пулей убило оказавшегося на линии огня водителя. Вторая прошла выше, чем надо, третья почти попала в цель…
— Да! Пуля просвистела прямо перед носом господина Геллера, прошила стекло и застряла в стойке! — Несостоявшаяся
— …Последний выстрел должен был быть на поражение, но достался тоже бедняге водителю, уже умиравшему.
— Он знал, на каком месте господин Геллер сидит в машине?
— Тоже мне секрет! У вас девяносто девять процентов тех, кто может позволить себе личного шофера, ездят обычно не рядом с ним, а сзади, справа… Так что эта информация недорого бы стоила.
— А почему он не дождался, пока господин Геллер выйдет из автомобиля?
— Мы помешали, судя по всему. Точнее, Олаф.
— Действительно? — Журналист даже забыл перевести фразу.
— Ты поставил свою «тойоту» так, что перекрыл сектор. Я посмотрел: на пути к дому объект постоянно оказывался бы загорожен от стрелка твоей машиной. Видимо, первоначально так и планировалось — дождаться, прицелиться как следует, потом уже…
— Господи!
— Профессионал бы сыграл отбой, но паренек оказался хоть и не блестящим исполнителем, но по крайней мере добросовестным — решил играть при мизерных шансах, да еще и втемную.
— Как?
— Это из преферанса.
— A-а! Но почему ты думаешь, что заказчики…
— Обычно террористические акты готовятся намного тщательнее. Хотя бы обследуется предстоящее место действия. Составляется не просто схема, а прикидываются возможные пути отхода, потенциально опасные участки, собираются данные о технических средствах защиты.
— Ты телекамеру имеешь в виду?
— Да. Это надо или полным лохом быть, или заведомо подставить крайнего, чтоб не засечь, что подъезды просматриваются «широкоугольником»!
— Полиция изъяла кассету с видеомагнитофона. Качество не идеальное, я даже не успел просмотреть, но, по словам господина Геллера, полиция была очень обрадована.
— Завтра об этом раструбят все газеты.
— Уже сегодняшние, вечерние. А теленовости уже дали информацию, пока коротко, но…
— Очень некстати, господин Геллер не заинтересован в шумихе. Здесь респектабельный район, определенные традиции…
— Надеюсь, что ваши сыщики умеют дозировать сведения прессы.
— Это, кажется, единственное, что они умеют! — в сердцах хмыкнул Олаф. Антагонизм между репортерами и полицией — штука, не зависящая от климата и политического устройства страны.
— Господин Виноградов, я хотел бы предложить вам должность консультанта по вопросам безопасности фирмы… и моим лично. Как здесь, в Швеции, так и там, в России, когда я туда перееду.
Владимир Александрович дождался конца перевода:
— Проблемы с иммиграционными властями?
— Господин Геллер берет на себя.
— Там, в России?
— Тоже. Есть возможности. Господин Геллер сам не заинтересован в том, чтобы с его доверенным сотрудником случилось что-нибудь вроде уголовного преследования или случайной драки в подъезде.