Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо
Шрифт:
— Вы так это объясняете? Вы думаете, что люди, считающие себя счастливыми, это лишенные воображения эгоисты?
— Ваша дочь не была счастлива. Посмотрите, какие у нее глаза тут, на снимке.
Он посмотрел. Покачал головой.
— Она была красивая и здоровая, хорошо училась. Я исполнял любое ее желание… Чего ей не хватало?
— Может, эгоизма? Она вовсе не считала, что красота, деньги и модный автомобиль могут дать человеку счастье. Вы знаете, ведь Лоретте нравилось в Галиндесе его мужество, то, что он принимал участие в Испанской войне.
— Я
— Пожалуйста, не поймите меня неверно, я не хочу вас обидеть, но думаю, что по меньшей мере каждый второй человек хоть раз в жизни не поступал, как мерзавец. Например, когда верил в то, что вы именуете иллюзиями.
Флинн курил и внимательно слушал.
— Так вы вот о чем?
— Да, только всего я и хотел вам сказать… Что вы собирались предложить за спасение Лоретты?
Он отложил сигару и сплел пальцы. Руки у него все тряслись.
— Вы слыхали о покушении на президента Венесуэлы?
— Я слыхал. Несколько дней тому назад под Каракасом зеленый «олдсмобиль» взорвался на шоссе, по которому проезжал президент Венесуэлы Бетанкур. Взрыв произошел в тот момент, когда машина президента поравнялась с «олдсмобилем», порожняком стоявшим на шоссе. Три человека из личной охраны президента погибли, Бетанкур был ранен. Виновников покушения не обнаружили. Вот и все, что я узнал из газет.
— А вы знаете, — спросил Флинн, — кто все это организовал? Я вам безгранично доверяю. Может, потому, что вам доверяла Лоретта. Она лучше разбиралась в людях, чем я…
Флинн замолчал, будто раздумывая, говорить ли дальше. Он протянул руку к сигаре, уже наполовину сгоревшей, и посмотрел на длинный светлый конус: пепел был такой легкий, что не свалился в пепельницу.
— Наша разведка собрала и представила неопровержимые доказательства, что покушение это совершено по приказу Рафаэля Леонидаса Трухильо, диктатора Доминиканской Республики. Трухильо поручил выполнение этого дела некоему полковнику, одному из столпов своей полиции; зовут его Гарсиа Аббес. С ним сотрудничал Хуан Мануэль Сансиа, авантюрист, выдающий себя за генерала венесуэльской армии. Он прибыл из Каракаса в Сьюдад-Трухильо, и там они вдвоем с Гарсией Аббесом разработали план покушения.
— И они поставили на шоссе «олдсмобиль» со взрывчаткой?
— Да, там были два кожаных чемодана с шестьюдесятью килограммами взрывчатки. Детонатор управлялся радиоволнами. Когда лимузин президента оказался на одной линии с «олдсмобилем»…
— Понимаю, это фокус нехитрый. Вы решили опубликовать эти материалы?
— Мы не можем этого сделать. Вы, надеюсь, понимаете, что нашей разведке нечего делать в Сьюдад-Трухильо и она не имеет права собирать материалы против суверенного государства…
— …в котором вклады Штатов достигают ста пятидесяти миллионов долларов.
Он некоторое время смотрел на меня, потом сказал:
— Хотя бы и поэтому. Но не только поэтому.
— Мы теперь знаем, —
— В таких случаях всегда надо делать вид, что об этом не знаешь. Это одно из основных неписаных правил дипломатии.
— Я подумал о дочери.
— Но вы уже знаете, сказал я, — какие формы это принимает…
— Это не имеет значения для международной политики.
— И я так думаю, — насмешливо сказал я, — Мистер Флинн, итак, остался лишь один путь, чтобы предать гласности материалы, собранные нашей энергичной разведкой: передать их анонимно или с гарантией соблюдения тайны венесуэльской разведке.
— Это наилучший способ, и именно об этом я беседовал с тем человеком, который, я вам говорил уже, поддержал меня на выборах. Уже сегодня президент Бетанкур выступит по радио с обвинением против Трухильо. Через два-три дня делегат Венесуэлы в Организации Государств Латинской Америки официально представит материалы, раскрывающие роль Трухильо и полковника Аббеса в покушении на президента.
Я подумал, что это совершенно безобидная и увлекательная игра.
— И Трухильо начнет бить себя в грудь, удалится в монастырь и посыплет голову пеплом?
Флинн начал сердиться.
— Это очень осложнит положение Трухильо в карибской зоне и принудит его обуздать свое патологическое тщеславие… Я сообщаю вам об этом, поскольку материалы уже переданы Венесуэле. Может быть, именно в данную минуту Бетанкур выступает по радио.
— Значит, за то, чтобы сохранить в тайне эти сведения, вы хотели…
— Не будем больше говорить об этом. Я хотел спасти свою дочь, а больше мне нечем дорожить… Впрочем, это был наивный план. И поймите, что эти дела обязаны расследовать не мы, а венесуэльская разведка. В конце концов, у нас с ними нет договоренности, чтобы передавать друг другу точную информацию. Но поверьте мне: теперь я не оставлю их в покое, ни в их зарубежной деятельности, ни в их внутренних делах — в меру своих сил… Что вы знаете о рукописи де Галиндеса? Можно ее где-нибудь раздобыть?
— Не знаю, сколько экземпляров имел де Галиндес. Один экземпляр исчез вместе с профессором, второй был у вашей дочери. Еще один, как мне известно, профессор хранил в банковском сейфе.
— Где, в каком банке? — оживился Флинн.
— Поговорите об этом с его женой.
— Я позабочусь, чтобы эта книга вышла… Не у нас, так в Аргентине. У меня там есть некоторые связи.
Флинн подошел к домашнему бару, достал сифон, бутылку виски, стаканы и поставил на столик между двумя [2] креслами. Потом уселся в кресло и, откупоривая бутылку, спросил:
2
Книга Хесуса де Галиндеса «Эра Трухильо» была издана в Аргентине и пользовалась там громадным успехом, — Прим. автора.