ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА
Шрифт:
– Почему это? Он же не навсегда пропал, твой Сидоров. Вечером позвони ему домой.
– Да, пожалуй, - кивнул я, хотя в данный момент у меня не было уверенности в том, что вечерние, ночные и утренние
звонки будут иметь какой-то смысл. Сидорова била лихорадка. Все, относящееся к поведению людей здоровых, теперь его не
касалось. Вчера, опершись локтем на перила, он соскользнул вниз по ступенькам. Сегодня,
с деньгами, он стремительно соскальзывал в темную глубину. Там руководствуются тайными страстями. Там лихорадочно
претворяют мечты в жизнь, не беспокоясь о том, насколько совместимы жизнь и мечта.
И если жизнь не совпадала с мечтою, бралось что-то острое, и ткань жизни кромсалась безжалостно и безрассудно. По
живой ткани, по мышцам, по кровоточащим артериям.
Потом, позже, наступало отрезвление. Человек с отвращением выпускал из рук орудие переустройства жизни, смотрел на
свои окровавленные руки и шептал потрясенно:
– Боже, что я сделал?! Неужели это сделал я?!
Но Бог молчал, потому что было достаточно оглянуться по сторонам, чтобы получить все ответы на все вопросы...
– Макс.
– Что?!
– Он встрепенулся, поднял голову, которую все больше тянуло опуститься на грудь, погрузиться в сон.
– Ты знаешь, где находится главный офис «Европы-Инвест»?
– Понятия не имею. Костик, ты это...
– Он широко и продолжительно зевнул.
– Что?
– нетерпеливо спросил я.
– Посмотри там, рядом с диваном, на столе... Подшивка «Городских вестей». Там должна быть реклама разных фирм.
Может, найдешь и свою «Европу-Инвест»...
– Понятно.
– Я встал из кресла.
– А что случилось?
– Да так, ничего существенного.
– Ты говорил, что хочешь посидеть здесь, пока дождь не перестанет...
– Передумал.
– А-а-а, - равнодушно протянул Макс.
– Только не забудь - завтра в три придет клиент, насчет слежки за женой...
– Я помню.
Он вяло помахал мне вслед, а я вышел из кабинета, взял подшивку газет и вышел в коридор, чтобы шуршанием страниц
не разбудить Генриха.
Пятнадцать минут спустя я ехал в «Европу-Инвест». Щетки на лобовом стекле метались как сумасшедшие, сражаясь с
дождевыми каплями, а те, преследуя лишь им известную цель, продолжали заливать машину. Движения щеток, падение
металлических красавцев, падение женщины в красном плаще, едва успевшей отскочить от машин и поскользнувшейся на
мокром асфальте...
Лихорадка.
Я объехал столкнувшиеся автомобили и упавшую женщину, к которой спешил регулировщик в синем дождевике. Я
продолжил свой путь.
Глава 7
Вопреки рассказам Сидорова никакой очереди из желающих продать свои акции и получить пачку купюр из бездонных
денежных запасов «Европы-Инвест» я не обнаружил. Должно быть, дождь отогнал не только потенциальных клиентов
Макса, но и потенциальных посетителей инвестиционной конторы.
На входе я долго и тщательно вытирал ноги. Я думал, что после этого в «Европе-Инвест» ко мне отнесутся более любезно,
чем если бы я наследил по мраморному полу вестибюля. Не сбылось.
– Что вы хотели?
– строго спросил милиционер, приближаясь ко мне. Второй милиционер остался сидеть за конторкой. Их
было двое - и это первое, в чем ты ошибся, Сидоров.
– Я хотел посмотреть.
– Что именно?
– В милиционере было примерно метр восемьдесят. На поясе у него висела дубинка, наручники и кобура с
пистолетом. Серьезный парень.
– Почем покупают акции...
– Какие именно вас интересуют?
– это уже спрашивал молодой парень в идеально белой сорочке с короткими рукавами.
Узкий черный галстук. Запечатанная в пластик визитка на нагрудном кармане.
– Все, - сказал я, радостно улыбаясь.
– Все акции...
Клерк удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Я притворился, что у меня судороги, и задергал головой направо-
налево, стараясь охватить взглядом вестибюль и часть начинавшихся отсюда коридоров. Каждый коридор отделялся от
вестибюля стальной решетчатой дверью. Под потолком висели видеокамеры.
– Держите, - услышал я.
– Что?
– Я еще раз дернул головой, вернув ее в первоначальное состояние и встретился глазами с клерком.
– Вот, держите, - повторил он.
– Это наш прайс-лист. Здесь указаны цены по всем видам акций, которые мы покупаем.