Последняя осень. Буря

Пырх Дарья

– Видимо, это Юра, – сказала она, указав на мальчика.

Динара согласилась с предположением, затем недовольно спросила у Жени:

– Почему ты не сказал, что у Волгина был дед Анатолий?

– Мы обсуждали извращенца, а не родню Глебыча, – возразил тот. – В СССР было много Толиков. Как бы я сообразил, что это тот самый?

Динара вяло согласилась, ткнула пальцем в скриншот диалога, спросила:

– Что за шифр?

– Наверное, про «Бурю», – тихо проговорил все еще растерянный Женя. – Анатолий помер в даты, когда

Глебыч пробирался сюда. Жесть. Очень жаль его.

Парень вновь приложился к фляжке. Между тем Маша и Динара подставляли разные слова, но получалось нечто бестолковое. Подруга нахмурилась, хлопнула по столу и, рывком поднявшись, объявила с неохотой:

– Пойду к Бортникову. Он лучше всех знает корпус. Пусть использует мозги по назначению.

Маша с благодарностью улыбнулась. Она не хотела видеть Марка после неудачного признания и поцелуя, поэтому выбрала тактику избегания. Мысли не слушались, заставляли гадать: «Что он чувствовал? Пожалел ли о своем решении?» Она погрязла в противоречиях, желала услышать ответ и в то же время надеялась не пересекаться с парнем.

Через пять минут Динара принесла радостную новость.

– По четвергам Бортников чуть менее бесполезный, чем обычно, – приободрилась она. – В общем, у них есть планы зданий и разметка, кто, где и что делает, там кратко помечено: «В. Э.» – второй этаж, «П. К.» – правое крыло, «Л. К.», по той же логике, левое. «П. – п.», скорее всего, комнаты, с первой по пятую. С «Н.» остались вопросы.

– Нет? Не было? Неизвестно? – перечислил варианты Женя.

Маша воспользовалась пояснениями и подытожила, что на скриншоте были отмечены места, которые Глеб уже проверил, а затем поделилась соображениями:

– Мы не могли понять, куда и зачем Волгин спускался в половину пятого. Похоже, он хотел осмотреть первый этаж, но потом неудачно упал.

– Зачем он поперся в такую рань? – спросила Динара. – Внизу темно даже днем, как он собирался хоть что-то разглядеть?

– Видимо, хотел, чтобы его не заметили, – сказала Маша.

– Поэтому взял с собой презик? – хмыкнул Женя. – Вел безопасные поиски?

– Что звучит страннее: секс на грязной лестнице или обыск в потемках? – проговорила Динара. – М-да уж, главные вопросы человечества.

Ребята усмехнулись.

– Пока мотив нам неясен, займемся «шифром», – сказала Маша. – Глеб не был на четвертом этаже, но это неудивительно, там все перекрыли. Остается левое крыло на третьем.

– Вы же вчера там бродили, – с нотками тревоги произнес Женя. – Зачем лишний раз заморачиваться?

– Тем более мы скоро уедем, – выпалила Динара. – Нет смысла куда-то идти, мерзнуть и злить дух Юры, альбомов вполне достаточно. Мы не закончили с телефоном Волгина. Вдруг что-нибудь упустили?

– Вечером было темно, – возразила Маша. – Мы могли не заметить нечто важное.

Ребята стушевались. «Неужели боятся? – ахнула она. – С Динарой понятно, она всерьез верит, что видела призрака,

но Женя? Он же стебался над Игорем и мистикой. Почему не соглашается?»

Когда уговоры не подействовали, Маша принесла из спальни куртку, затем уверенно прошагала к лестнице, отмахнувшись от предостережений. Расследование было отличным предлогом, чтобы удрать и не столкнуться с Бортниковым, суетившимся неподалеку. Стоило подняться на пару ступенек, как позади раздалось:

– Вечно втягиваешь меня в проблемы, – буркнула Динара. – Очень рискованно.

– Необязательно ходить за мной.

– Потом всю жизнь буду мучиться, что не уберегла. У нас уже целая традиция: ты влипаешь в нечто стремное, я ругаюсь и помогаю.

– Шикарный план, – усмехнулась Маша.

– Надеюсь, к нам не пристанет привидение.

По третьему этажу гулял ветер. Ткань, укрывавшая мебель, раздувалась, как паруса старинных кораблей, залежи книг на полу шелестели страницами, будто волнами. Маша поежилась, увидела трещины на стекле, сказала:

– Помнишь, под конец игры с доской мы услышали шум?

– Мистический звон, – кивнула Динара, плотнее укутавшись в полушубок. – Это наверняка был знак.

– Ага, что пора менять окна. Смотри, правое разбилось.

Подруга проследила за ее взглядом, вскинула брови, опешив:

– Но как?

– Наверное, из-за мороза или перепадов температуры. Я не шарю в физике.

Динара осторожно приблизилась к раме, проговорила:

– Кажется, окно чем-то ударили. Дыра ровная.

– Может, влетела какая-нибудь птица?

– Тогда были бы грязь, кровища и дохлая тушка, – Динара скривилась. – Если не путаю, Захар как-то говорил, что, когда бьют изнутри, в помещении мало осколков, они падают снаружи. У нас то же самое. Дух Глеба или Юры вырвался на свободу.

Маша поспешила сменить тему, и они направились в левое крыло. Днем коридор выглядел как стены в хрущевках, которые пытались оживить отделкой, но не особо преуспели. В первой спальне нашлись только банки с краской, во второй и третьей стояли черные полиэтиленовые мешки с рваными, влажными книгами. Девушки достали парочку, но не рискнули продолжить осмотр. Как только подруги переступили порог четвертой комнаты, дверь с протяжным стоном качнулась к проему.

Маша затаила дыхание, но тут же одернула себя: «Нечего бояться. Это всего лишь скрипучие петли». Голые неровные стены и поцарапанный бетонный пол производили впечатление тюремной камеры. Возле подоконника громоздились мусорные пакеты.

– Видимо, строители собрали журналы, игрушки, прочую макулатуру, но не успели выбросить, – сказала она.

Динара шикнула, потом прошептала:

– Слышишь?

– Я ничего…

Речь прервал резкий хлопок, Машу пробрал озноб. Спохватившись, она побежала к выходу, подергала за ручку, но дверь не поддалась. Динара навалилась плечом, затем пнула ногой, гневно процедив сквозь зубы: