Последняя осень. Буря

Пырх Дарья

– Убирайтесь. Я не виноват. И пальцем его не трогал.

– Ты написал записку, – встрял Леонид.

Игорь часто задышал, врезался в подоконник, покачнулся. Маша не успела моргнуть, как Леонид обезоружил и скрутил парня, не позволив ему вырваться, после грозно скомандовал:

– Отпущу, если сознаешься.

– Я не вру! – прохрипел тот.

– У тебя приметный почерк, – оборвал его Кирилл. – Ты угрожал Волгину, для подстраховки выдумал нападение.

– Да, так и было, но я никого не толкал.

Леонид пихнул Игоря, тот упал на кровать. Ребята сразу окружили постель, не предоставив старосте шанса на побег. Парень взлохматил волосы, затих, зыркнул исподлобья и пробормотал:

–

Волгин, сука, занял у меня пятьдесят тысяч. Кормил завтраками, игнорировал, не отдавал. Недавно стал дерзить, а в «Буре» как с цепи сорвался: провоцировал меня, глумился, унижал в той дебильной игре. Я не стерпел, написал угрозу, наверное, из-за выпитого решил, что сработает. Когда пошел спать, подбросил клочок в вожатскую, утром осознал, что сглупил, потом наткнулся на труп, чуть не сдох от страха. Благо, сообразил, что нужно незаметно убрать записку. Вы, как сраные детективы, начали вынюхивать, на этаже столпились люди, меня бы спалили возле вожатской. Тогда я вызвался фоткать место происшествия, а сам поглядел, куда унесли тело. Потом какая-то девушка заверещала, Бортников, Михаил и Сема помчались наверх, Женя за ними. Я бросился к покойнику, обшарил карманы, но нашел только телефон и мусор. Сильно запаниковал, опять затупил, взял смартфон в счет долга. Потом смекнул, что эта улика приведет ко мне, подождал, пока вы разбредетесь по комнатам, спрятал под подушкой Глеба.

Кирилл и Динара засомневались в сказанном. Нельзя было проверить, спал ли Игорь во время трагедии или упивался местью. Маша восстановила в памяти детали и, отыскав странность, спросила:

– Почему у тебя кирпич? Ты же из обеспеченной семьи.

– Мой смартфон утонул, – буркнул тот. – Дома валялась только старая мобила.

– Утонул? Зимой? – вмешался Женя. – Ты перед поездкой прыгал в прорубь?

– Не ваше дело, – покраснел Гробарь.

– Ладно, доложишь следакам, – ответил тот.

Игорь позеленел.

– Сколько хотите за молчание? Я вам заплачу, только сожгите записку.

– Заодно избавимся от свидетелей? – фыркнула Динара. – Вся группа в курсе.

– Ты знал, что тут ловит только «Мобифокет», – настояла Маша. – Специально привез кирпич, разыграл дурака, который не прочитал сообщения про тарелки, вилки и ложки, отправил Захара в город, отомстил Волгину, а после «случайно» оставил нас без связи, попытался замести следы.

– Ага, еще отравил дочку и жену препода, – хмыкнул Игорь. – Ты нормальная? Как бы я все предугадал? Зачем мне смерть должника? Покойник не платит.

– Потому что он обдурил тебя, отговорил заключать договор и составлять расписку, – предположила Динара.

– Да, я сплоховал. Понадеялся на честность, – тихо проговорил тот.

– А еще юрист, – усмехнулся Леонид.

– Лучше, чем из вас следователи, – возразил Игорь. – Мой телефон ночью упал в сортир. Я просушил феном, положил его на батарею. Ноль эффекта. Наверное, тогда же пришло СМС от Захара, но я его не видел, гаджет-то сдох. Отцу не сказал, чтобы не получить по шапке, порылся в хламе, нашел кирпич. Тут обычная симка, не нано-сим. Пришлось купить первую попавшуюся. Продавец разрекламировал, что ловит даже в области, не обманул. Я отправил родителям сообщение, мол, приобрел номер для глуши, не теряйте. В итоге мне просто повезло.

– Еще Юра, – не сдалась Маша. – Тоже совпадение?

– Про него узнал от отца, – сказал Игорь. – Особо не увлекался этой историей. Осенью, еще до ситуации с долгом, ко мне подсел Глеб, завел разговор об учебе, потом переключился на нераскрытые дела, поспрашивал про «Бурю», попросил организовать ему встречу с папой. Я, конечно, послал его. Волгин понес что-то про кораблик,

физрука, родственников-убийц, в общем, всякую ахинею. Потом просто встал и ушел. Надо было сразу понять, что с ним рискованно связываться.

Игорь трижды повторил объяснения, незначительно изменил фразы, не упустил ни одной детали, не запутался в показаниях. «Похоже, он не обманывает, – вздохнула Маша. – Если Гробарь невиновен, то кто расправился с Глебом? Или это был несчастный случай?»

Ребята разочарованно поплелись в холл, где лишь обугленный ватман и свечи напомнили о произошедшем безумии. Настя беспечно щебетала со Златой, Михаил и Семен обсуждали философию менеджмента, соседки Маши беззаботно пили чай, Яна, не морщась, жевала дольки лимона.

– Кажется, я насыпала соль, а не сахар, – усмехнулась Эмилия.

– Со всеми бывает. Тем более мы перенервничали, – мягко сказала Ангелина, поправив очки.

Маша размышляла над допросом Игоря, ужасаясь тому, с каким отчаянием он пытался скрыть постыдную истину, хотя угроза была лишь каплей зла, тогда как лишение жизни – целым океаном.

Она вспомнила свое признание. Снова стало до одури страшно, прямо как в тот давний день, когда, взяв Марка за руку, она с опаской попросила: «Пожалуйста, только не злись…» Она набрала побольше воздуха в грудь: «Я убила Артема. Он набросился, а потом…» В глазах защипало, рот будто зашили невидимой нитью, речь прозвучала неразборчиво. Марк замер, пристально посмотрел на нее стеклянными глазами, прошептал: «Ты серьезно? Да ведь?» Он разжал пальцы и отпустил ладонь Маши. На миг она утонула в горьком одиночестве, почти смирилась с порицанием, однако тут же очутилась в крепких объятиях. Марк рассмеялся, заметив ее изумление, сел на диван и провел рукой по лицу. «Я даже нисколько не удивлен, – он потер шею. – Хотя нет, в голове не укладывается. Когда меня задержали, я хотел спросить, но не стал… Не представляю, как ты пережила все это». Маша взяла платок, вытерла слезы, испуганно прошептала: «Злишься? Да, глупо надеяться на другое, ты ведь из-за меня попал в СИЗО». Марк нервно хмыкнул: «По-твоему, я совсем изверг? Не напоминай о плохом. Лучше расскажи, как все произошло?» Маша поведала об убийстве в мельчайших подробностях. Мучительный груз вины, который тяготил ее, будто бы чуть-чуть полегчал. Марк внимательно выслушал, ни разу не перебил, посочувствовал. Маша осознала, что больше не одинока.

– Это точно Игорь, – пробормотала Динара. – Ему гордость важнее денег. Глеб переступил черту, за что и поплатился.

– Мне надоело расследование, – сказала Маша. – Пора отвлечься.

Динара воспротивилась, примкнула к парням, и они продолжили анализировать дело Волгина, разбирать имеющиеся улики.

– Вы весь лагерь на уши поставили, – раздалось слева.

Маша взглянула на Марка, опешив. «Он заговорил со мной? Поверить не могу, – она подалась вперед, словно в попытке удостовериться, что к ней взаправду подошел Бортников. – В чем подвох? Как ответить?»

– Ага, – неловко произнесла она, когда безмолвие затянулось.

Казалось невероятно странным тщательно подбирать слова, колебаться, искать во фразе двойное дно. Раньше они легко находили общий язык, порой будто читали мысли и предсказывали желания друг друга.

Так случилось под Новый год. Парень притащил в квартиру живую пушистую елку. Маша втайне мечтала об этом, но стеснялась предложить, ведь на антресолях уже лежала коробка с искусственным деревом. Закрепив ствол в пластиковой подставке, Марк нацепил рождественский свитер с оленем и достал советские игрушки. Они, смеясь, повесили гирлянду, снеговиков из ваты, расписные шары, стеклянные шишки. Декор получился пестрым, но душевным.