Последняя тайна Консорциума. Том 4
Шрифт:
— Всё готово, я иду!
Глава 12
Через какое-то время Катя стала клевать носом, появилась Эмма и увела её в каюту спать. Скорее всего, опять под капельницами. Еле успели отдать кошке расческу — всё-таки подарок. Когда дверь закрылась, Юми тяжело грохнулась на стул и выдохнула:
— Сделай мне кофе. Покрепче. Срочно.
Пока Виктор болтал с кошкой, Юми стояла у неё за спиной, осторожно расчесывала волосы, и время от времени то мрачнела, то бледнела. А Катя рассказывала всё спокойно,
— Выспалась?
— Пыталась. Лежать не могу. Вроде уже получше, но все равно в любом положении что-нибудь да болит.
Она схватила кружку.
— Ты давай готовься, — напомнил Виктор. — Тебя следующую с Катей знакомить будем. И займитесь её гардеробом, а то у девушки даже трусов нормальных нету.
— Она по всем размерам — между мной и Юми. Но придумаем что-нибудь.
— Ладно, — сказал Виктор и отпил из кружки. — Теперь слушайте, что удалось узнать.
Девушки синхронно отпили кофе и приготовились слушать. Даже Юми, хотя она по идее слышала весь разговор.
— Итак, — начал Виктор. — Кошечка наша с того института. Существовала, на ту дату, в единственном экземпляре. Жила прямо там, вела всякие чайные церемонии и изредка встречала гостей на респепшене. Остальное время читала книжки, смотрела фильмы, в игры компьютерные играла.
— А её там не… кхм? — начала Иоланта.
— Так, — Виктор поставил кружку на стол. — Давайте договоримся. Мы здесь люди взрослые. А я вообще следователя изображать пытаюсь. Так что мы не угадываем, кто и что имеет в виду, никаких покашливаний и закатывания глаз. Говорим как есть. Возражения?
— Я в том смысле, — замялась Иоланта. — В эту кошечку бешеные деньги вложены. Она сто процентов хороша в постели. Иначе зачем изобретали?
— Всякие фетишисты-ботаники могут изобретать просто из любви к искусству, — фыркнула Юми. — Она же мечта просто. Еще в горничную нарядить, и будет целая армия толстосумов, готовых отдать кучу денег за такое чудо. Даже если это не очень законно.
Виктор отпил кофе, обвел взглядом девушек и продолжил:
— Давайте эту тему закроем. Да, у неё были любовники. Несколько.
— Да я слышала, — проворчала Юми.
— Но ей это не нравилось, — продолжал Виктор. — И тогда она выбрала самого статусного из тех, кто хорошо с ней обращался, и поссорила его с остальными.
— Умничка, — улыбнулась Иоланта. — Замечательная, умная кошечка…
— Это к истории, где зам начальника лаборатории из-за неё с кем-то подрался? — спросила Юми. — Я слушала, но не уловила, что это из-за кошки.
— А она об этом явно и не говорила, — подмигнул Виктор. — Но я уверен — её работа.
— Я немножко другого опасалась, — сказала Юми, глядя в кружку. — Сколько ей лет, по-вашему?
— Где-то за двадцать, явно, — ответила Иоланта.
— Студентки
— А сколько было, когда до неё дорвались эти фетишисты от науки?
— Ну, тут есть… странность, — вздохнул Виктор. — Я понял о чем ты. Но наша кошечка… не помнит себя в детстве. Вообще. Она всегда была такая, какая сейчас.
— Ну она что-то говорила про то, что болела и лежала в постели, — вспомнила Юми.
— Это и есть её самые старые воспоминания.
— То есть я невнимательно слушала?
— То есть ты стояла с офигевшими глазами и думала о своём, — Виктор отхлебнул кофе. — А что делала наша кошечка, когда лежала прикованной к постели? Смотрела фильмы. Читала книги, когда научилась читать. Играла в компьютерные игры. Причем ей подсовывали в основном "визуальные новеллы" со всяким неоднозначным моральным выбором. И постоянно люди к ней приходили, разговаривали…
Иоланта догадалась первой.
— То есть, — сказала она. — Кошку создали сразу во взрослом теле?
— Получается что так, — кивнул Виктор. — И потом, пока она лежала, под капельницами и аппаратами, скорее всего, ей формировали личность. Учили. Воспитывали.
— Как-то странно это, — задумалась Юми. — Если какой-то генной инженерией сделали "человека с кошачьими ушками и хвостом", то, по идее, на этом различия заканчиваются. А развиваться она будет так же, как люди. В инкубаторе, естественно, но эта технология уже давно известна, их еще до колонизации изобрели. А делать сразу взрослое тело бесполезно — человеческий мозг все равно должен развиваться. Детей воспитывают, учат всему, и это занимает кучу времени. Не думаю, что можно это сильно ускорить.
— И ты хочешь спросить, зачем они сами создали себе сложности? — кивнул Виктор.
— Мне тоже интересно, — добавила Иоланта.
— А я пока не готов ответить, — вздохнул Виктор и отпил кофе. — Мысль есть, и я её думаю. Но доказать ничего не могу, поэтому молчу.
— Профдеформация? — фыркнула Юми.
— Вроде того. Как разберусь — вы все узнаете.
***
Было у Вольфрама одно воспоминание. Знаковое. Он до сих пор не решил, как относиться к этому дню. С одной стороны, он сильно усложнил себе жизнь. С другой — возможно, это был его первый взрослый поступок. Для разменявшего не первую сотню лет — как-то поздновато. В любом случае, он ненавидел вспоминать этот день.
В городе стояла золотая осень. Ветер нес по улице яркие листья всех оттенков, от желтого до огненно-красного, сквозь редкие облака светило солнце, и было почти по-летнему тепло. Только прохладный ветер ближе к вечеру напоминал, что зима уже неизбежна. Но город, казалось, был рад любому времени года. Просторный, с широкими аллеями и домами не выше пяти этажей, он строился колонистами с нуля, по хорошему плану, в чистом поле. В те трудные, легендарные годы, когда люди только прибыли в новый мир, они верили, что на новом месте можно сразу сделать как надо — и города, и промышленность, и общество.