Последняя тайна Консорциума. Том 4
Шрифт:
— Перестань играть словами!
— Давно уже перестал, — спокойно ответил Вольфрам. — И требую того же. Всего лишь.
— Вы должны были… ликвидировать начальника лаборатории. Дезертира, перебежчика, злостного нарушителя закона, — наконец сказал председатель. — Но вместо этого, привозите его живым. Её.
— Материалы исследований — в голове их создателя. Мы не успевали скачать данные с серверов — спецназ появился очень некстати. С бронетехникой. Такое… иногда случается в нашей работе.
— Ты спас
— Я спас знания в её голове. Задача стояла — задача выполнена, — Вольфрам пожал плечами. — Ситуация на месте иногда требует принимать решения. Для того мне и дан пятый уровень допуска.
Председатель молчал. Комиссия нервно переглядывалась.
— Что же до "дезертира"… — продолжал Вольфрам. — До… Маргариты. Я полностью отвечаю за действия своих сотрудников и их морально-психологическое состояние. Проведу разъяснительную работу, и…
— Да ты слушаешь меня или нет? — взорвался председатель.
— Больше, чем вы — меня, — вздохнул Вольфрам. — Но продолжайте.
— Тебе не кажется, что спецназ как-то уж очень вовремя появился. В донесениях разведки фигурирует некий "анонимный телефонный звонок".
— Пусть фигурирует дальше. Он же анонимный.
— А Комиссия пришла к выводу, что ты специально всё подстроил!
— Это обвинение? — Вольфрам пристально посмотрел на председателя. — Ну наконец-то! Я жду.
Комиссия нервно зашепталась. Вольфрам мог бы разобрать, кто и что говорит, но не стал утруждаться. Он смотрел на председателя. А председатель потел. И думал.
— Ты преднамеренно, — наконец начал он. — …исказил информацию, ввел в заблуждение Комиссию и Отдел рекламаций, с целью спасти жизнь дезертира, приговоренного к ликвидации.
— Я вас понял, — ответил Вольфрам и медленно потер переносицу. — Давайте по порядку. Почему "дезертира"?
— Потому что…
— А вот теперь уже вы сидите и слушайте, — слегка повысил голос Вольфрам.
Комиссия охнула, председатель отшатнулся назад.
— "Дезертира", — спокойно продолжил Вольфрам. — Так откуда дезертировала Маргарита? Она давала военную присягу?
Он обвел взглядом Комиссию. Ответа не было.
— Позвольте, я отвечу за вас, — продолжил Вольфрам. — Потому что никого из вас тогда еще на свете не было. Никакой присяги никто не давал. Разумеется. Что у нас дальше? Ах да — "предательство".
Он указал пальцем в потолок. Комиссия молчала в полном составе. Председатель нервно теребил ворот рубашки.
— "Предательство", — повторил Вольфрам. — Ни у кого нет вопросов? Например, где паспорт Маргариты? И где мой, кстати говоря? С точки зрения законов Консорциума мы даже не граждане Консорциума. У нас у всех вообще никаких документов нет. Только служебное удостоверение с красивыми голограммами, для показа тем, кто не в теме.
— Вы пользуетесь особыми
— А если я захочу уйти в отставку? — хищно улыбнулся Вольфрам. — В связи с утратой доверия к… ладно, повод не так важен. Куда я пойду? С точки зрения закона меня не существует.
— Некоторые… ведомства, — опомнился председатель. — …не утруждают себя бумажной работой. Все отношения, в том числе служебные, в них строятся на мотивации и доверии. Маргарита это доверие предала. И ты, похоже, туда же, Вольфрам-4?
— Доверие работает в обе стороны, — вздохнул Вольфрам и убрал руки в карманы. — Я делаю всю работу "в поле" за вас. Анализирую каждый случай и принимаю сложные, подчас неоднозначные решения за вас. И, как выясняется, несу ответственность за вас. И вот что я получаю… Вопрос — кто из нас кого предал?
— Мы тебя создали! Вырастили, воспитали!
— И каждый день твердили, что я разумное существо и личность со свободой воли. А теперь выясняется, что без вашего разрешения шаг в любую сторону — расстрел?
— Мы не обвиняем лично тебя…
— Обвиняя любого из нас, — перебил Вольфрам. — Любого. Вы обвиняете лично меня.
Комиссия дружно вздрогнула. Вольфрам потер переносицу, убрал руки в карманы, и продолжил:
— Когда все начиналось, еще при ваших дедах и прадедах, мы верили, что так надо. Что есть технологии, опасные для человечества, и нужно их остановить. Потому что мы посмотрели им в лицо и ужаснулись. Потому что поняли, что последствия могут зайти слишком далеко. Я до сих пор каждое утро смотрю в зеркало и вижу лучшее доказательство этому. Тогда мы верили. И не боялись действовать. А теперь?
Он поднял глаза и медленно обвел взглядом Комиссию. Все молчали. Председатель боялся ляпнуть что-то еще, заместитель ёрзал на месте и боялся снова встревать.
— А теперь, — ответил сам себе Вольфрам. — Вы превратились в бюрократов. Есть процедура, вы её соблюдаете, потому что так было всегда. А я работаю в поле вместо вас. Ладно, я лучше подхожу для этого. Принимаю решения вместо вас. Что ж, делегирование полномочий, пусть будет так. Но теперь, похоже, я еще и верю вместо вас? Верю во всё, что мы делаем и зачем.
Он развернулся и пошел прочь, мимо охраны, из ротонды, на улицу, на воздух. Опомнился уже возле машины. Проверил пистолеты — оба на месте. Повезло, не забыл. Сел в машину, откинулся на сиденье и закрыл глаза.
— Ну как прошло? — спросил приятный женский голос.
Маргарита все это время ждала в машине, на пассажирском сидении. И делала вид, что спокойна. Вольфрам еле убедил её не идти вместе с ним на заседание Комиссии.
— Свобода — это осознанная необходимость, — ответил он, не открывая глаз.