Последняя загадка Ивана Грозного
Шрифт:
Ничего такого Лариса не обнаружила. Глаза после сна чуть опухли, где уж там блестеть, а брови давно пора было выщипывать и красить. Энергии с утра тоже было маловато даже для себя одной.
И все же… Она перебрала в уме некоторые воспоминания.
Сосед, который раньше даже не здоровался, когда они сталкивались в лифте, нынче болтал с ней о погоде и о кино, пока они ехали до ее восьмого этажа. Папа того мальчика, к которому она ходит сейчас с уколами, подал в прихожей пальто и предложил подвезти до работы, сказав, что ему по пути. Лариса отказалась – ей близко, но все же… Главный врач Мераб
Мамочка в первых рядах интервью дает. Слова какие-то громкие говорит, про великую силу искусства. Сейчас модно.
Лариса еще тогда мимолетно удивилась, что не тронуло ее это появление мамочки на экране. Раньше как увидит – в журнале ли фотографию либо по телику, – так расстраивается. Или просто настроение портится, начинает вспоминать свое детство одинокое да юность голодную. А теперь посмотрела равнодушно, да и выключила телевизор совсем. Без него спокойнее!
Спохватившись, что время уходит, Лариса набросала кое-что на лицо и помчалась по следующему адресу.
Тесно в большой комнате, тесно и жарко. Печь натоплена, да возле икон жарко горят восковые ароматные свечи, да масляные лампады, да ближних людей набилось в комнату немало, от них тоже жар идет. Пришли проститься с государыней все, кому положено – родня великокняжеская, да бояре, да прочие знатные люди. Кто поважнее – близко к кровати теснятся, кто попроще – возле дверей, кто еще проще – за дверью стоят, шушукаются.
Не простая женщина умирает – царевна византийская Софья, вдова великого князя Ивана, мать нынешнего государя Василия, бабка будущего царя, отрока Ивана Васильевича.
Трудная жизнь была у государыни.
Совсем девочкой она была, когда пал великий Константинополь, Царьград, всем городам отец. Пал под ударами турок, и крест на Святой Софии сменился мусульманским полумесяцем.
Совсем девочкой она была, когда с отцом своим Фомой и с малыми братьями приехала в Рим, искать защиты и покровительства. Ради ее знатности, ради ее славного рода многие великие мужи искали руки Софии, хоть и не было у нее приданого – ни земель, ни денег. Только имя, да еще книги, из далекого Царьграда привезенные.
И среди всех этих великих мужей выбрала София Великого князя Ивана.
Не сама выбрала – выбрали хитрые римские прелаты, надеясь через эту девочку приручить русского владыку, привести его в лоно католической церкви.
Да просчитались.
Не только мужа не привела Софья в католичество, но и сама вернулась в веру отцов.
Трудная жизнь была у молодой княгини в новом отечестве. Не принимали ее бояре, не хотели с нею властью делиться. Муж ее был уже человек пожилой, и делил он свою власть со старшим своим сыном, Иваном Молодым.
Но княгиня София была терпелива, завоевывала сердца исподволь и рожала Великому
Хоть и стар был князь Иван, но прижил с молодой женой еще девять детей. И София добилась-таки того, что Великий князь удалил от себя старшего сына, Ивана Молодого, и сделал своим наследником сына Софии Василия…
Крепкая, сильная, приземистая, сумела София передать власть сыну – и сильным стало при нем русское государство!
Василий Иванович сплотил его, укрепил, подобрал под свою руку удельных князей, смирил их своеволие. Построил каменные крепости в Нижнем, Зарайске, Коломне, Туле. Отстроил заново Новгород, сильно пострадавший от пожаров. Отбил Смоленск, исконный русский город, сто десять лет пробывший под Литвой. По всей Руси звонили колокола в честь этой победы. В честь этой же победы заложил Новодевичий монастырь. Собрал невиданное войско – четыреста тысяч, но лишний раз в войну не ввязывался, знал, что от нее – одни несчастья да разорение.
И во всем этом была ее воля, ее мудрость, ее совет.
Но смерть имеет власть и над самыми сильными.
И вот отходит княгиня, прощаются с нею ближние люди, протопоп Алексий стоит возле постели, готовится отходную читать.
Вдруг приподнялась княгиня, поманила протопопа, что-то на ухо ему прошептала.
Протопоп мигнул мальчишке, что стоял возле дверей, сказал, что государыня велела привести к ней отца Варсонофия, ученого грека, который ведал ее библиотекой.
Быстро явился грек, низко склонился перед государыней.
Она поманила его ближе, зашептала тихо, так что никто более не слышал, даже протопоп, как ни прислушивался.
– Помни, отче, что среди книг, которые тебе доверены, одна есть особенная. То Голубиная Книга, самим Святым Духом написанная. Большая сила в книге той, так что следи, чтобы не попала она в руки слуг Антихриста! Душой своей тебя заклинаю – сбереги ту книгу, не пожалей за нее живота своего!
– Клянусь, государыня! – проговорил грек едва слышно.
Последний значок, красное сердечко, обозначающее черви, стоял на плане города в самом конце Садовой улицы, неподалеку от Мало-Калинкина моста.
Лариса прошла по улице, сверяясь с планом.
Впереди было одно из красивейших мест города, где река Фонтанка сливается с каналом Грибоедова, прежде – Екатерининским каналом. Но именно на том месте, которое было помечено красным значком, находилась стройплощадка, огороженная дощатым забором.
Лариса заглянула в щелку между досками – и увидела глубокую яму, а рядом с ней – груду щебня и строительного мусора.
– Как же так, – проговорила она растерянно. – Выходит, здесь ничего не осталось?
Видимо, эти слова она произнесла громко, потому что на них отозвалась проходившая мимо интеллигентная старушка в шляпке.
– Вот именно, милая! – проговорила она несколько в нос. – Ничего не осталось! Скоро от всего города ничего не останется! Понастроят торговых центров…
– А что здесь раньше было? – спросила Лариса.
– Раньше, милая, здесь был фонтан! – охотно сообщила ей старушка. – И не простой фонтан, а особенный!
– Чем же он был такой особенный? – поинтересовалась Лариса, поскольку старушка замолчала, мечтательно прикрыв глаза.