Последствие

Хиггинсон Рейчел

Мстительная. Мелкая. Горькая. Я не винила Гаса за то, что он не проводил больше времени со своей матерью. С ней было трудно смириться.

— Хотя я удивлена, что его отец оставил дом ему. Я была уверена, что Аттикус его получит.

— У Аттикуса есть свой собственный. Кроме того, Гас купил его у своей мамы. Это было не похоже на то, что его отец оставил это ему.

В этом было больше смысла.

— Вероятно, ей не терпелось избавиться от него.

Сойер издал глубокий гудящий звук, соглашаясь со мной.

— С Джульеттой

все в порядке?

Я повернулась обратно к плите, соскребая кусочки, которые начали прилипать ко дну сковороды.

— Физически, насколько я могу судить, с ней все в порядке. Эмоционально? Время покажет. Должно быть, для нее это был совершенно травмирующий опыт. Я бы все отдала, чтобы отвезти ее обратно в Колорадо. Ей нужен свой дом, своя постель, привычные вещи.

— С ней все будет в порядке, — возразил Сойер. — Дети жизнерадостны.

Китайская еда стала немного менее аппетитной, поскольку мой желудок скрутило от всех возможных способов, которыми она теперь могла быть испорчена навсегда.

— О, да? Ты знаешь много неунывающих детей?

— Раньше я был одним из них.

Его письма вернулись ко мне, как удар по лицу. Я выключила плиту и повернулась к нему лицом. Он обошел остров и стоял всего в двух футах от меня. Он был одет в свою версию пижамы, темно-синие спортивные штаны и поношенную футболку, с босыми ногами и восхитительно растрепанными волосами. На его подбородке виднелась тень щетины, а глаза все еще были сонными. Его очки были где-то оставлены.

Бабочки запорхали у меня в животе, и я с трудом сглотнула при виде него, прислонившегося к противоположной стойке. Я подняла руку, чтобы погладить свой растрепанный пучок, чувствуя себя неуверенно в своей пижаме.

— Т-ты хочешь поговорить об этом? — я спросила его, боясь, что он скажет «да». Боялась, что он скажет «нет».

Он покачал головой, его глаза скользнули по мне, упиваясь видом моих голых ног и обнаженного плеча. Он был воплощением мужской загадочности, спокойной силы. А я была всего лишь дрожащим щенком.

Я потеряла способность дышать, когда он скрестил руки на груди, выпячивая бицепсы. Свет над плитой отбрасывал на его гладкую кожу золотистые блики, подчеркивая лучшие его части, заставляя мое тело ныть от нового вида голода.

— Чего сегодня хотел Пахан? — спросил он, отвлекая мое внимание на более важные вещи, чем похоть.

— Они хотят, чтобы я очистила их имя, сняла все обвинения.

Он кивнул, вероятно, уже подозревая об этом.

— Это будет нелегко. Я соорудил довольно герметичный корпус.

Я пожала одним плечом.

— Я не знаю, что еще можно сделать. Я должна попытаться.

Его подбородок снова дернулся, признавая, что это правда.

— В какой-то момент тебе придется встретиться лицом к лицу со своим отцом.

Вернувшись к шкафам, я обнаружила миски именно там, где он всегда их держал. Я вытащила две и разделила разогретую китайскую еду поровну.

— Что Пахан хотел от

тебя?

— Это была не совсем просьба. Больше похоже на угрозы того, что они собираются сделать. Медленно убить меня. Смотреть, как я страдаю. Отрезать мне руки и выпотрошить меня вверх ногами. Что-то в этом роде.

Он намеренно избегал сути их встречи. Я видела секреты, плавающие в его влажном взгляде. И я приложила все усилия, чтобы заставить его рассказать мне, что произошло.

— Ты все еще жив, так что это хороший знак?

Он не клюнул на наживку и вместо этого сменил тему обратно на моего отца.

— Когда Леон услышит, что ты в городе, он придет искать тебя.

Отлично. Если он был так настроен говорить об этом, мы могли бы поговорить об этом.

— Ну и пускай. Это приведет только к еще большему разочарованию для него.

— Ты собираешься позволить ему встретиться с Джульеттой?

Во рту появился горький привкус.

— Я даже не собиралась позволять тебе встречаться с Джульеттой. Что заставляет тебя думать, что я позволила бы ему встретиться с ней? Он наркоман и подонок. Я сделаю все, что потребуется, чтобы держать ее подальше от него.

— Думаю, ты сказала то же самое обо мне.

Я бросила на него косой взгляд.

— Осторожнее, Уэсли. Ты ходишь по тонкому льду.

Теплая рука прошлась по моей спине, скользя вниз, пока не остановилась на заднице. Его губы оставили дорожку поцелуев на моем обнаженном плече.

— О, да?

— Да. — Но одышка в моем голосе разрушила мой угрожающий вид.

Его зубы впились в мою шею сбоку, быстро успокоенные горячим прикосновением его языка. Его рот переместился к моему уху, покусывая и целуя, и в целом сводя меня с ума. Его руки опустились на мои бедра, притягивая меня обратно к его невероятно твердому телу.

— Я, э-э, разогрела для нас немного еды, — пропищала я. Я попыталась привести в порядок свои мысли и разобраться во всех причинах, по которым я держалась от него на расстоянии, но они ускользали у меня из рук.

— Мы съедим это позже, — пророкотал он мне в ухо.

Он развернул меня, и моя задница ударилась о стойку. Мои руки опустились ему на плечи, останавливая его. Я мотнула головой в сторону коридора.

— Фрэнки, — прошептала я в отчаянии. — Джульетта!

Он издал пренебрежительный звук в углубление моего горла.

— Я держался на расстоянии, пока мы не нашли ее, Шестерка. Она здесь. Она в безопасности.

Я выпрямилась.

— Это было так заботливо с твоей стороны, — сказала я сухим тоном. — Наша дочь была похищена, и ты смог держать свои руки при себе целых двадцать четыре часа.

— Прошло больше двадцати четырех часов, — напомнил он мне.

— Не намного… — моя фраза закончилась на вздохе, когда его рука пробралась под мою толстовку и поднялась к груди. Он просунул руку в чашечку моего лифчика и сжал, проводя большим пальцем взад-вперед по моему соску.