Последствие
Шрифт:
Он сплюнул на пол рядом с моей ногой, и мне пришлось дернуться вправо, чтобы это не приземлилось прямо на меня.
— Какие, на хрен, кубинцы?
— Это правда, — настаивала я. — Или, по крайней мере, по данным ФБР.
— ФБР лжет, — настаивал он.
— Зачем им лгать мне?
Он не ответил мне. Он пошел прочь, размахивая своей полуавтоматической винтовкой на боку. Я наблюдала за ним достаточно долго, чтобы увидеть, как он завел разговор с другим охранником. Они склонили головы друг к другу и заговорили вполголоса.
Хорошо.
Во второй раз я подумала о том, каким подонком на самом деле был Аттикус. Ему каким-то образом удалось заполучить кубинцев в свой задний карман, но только для того, чтобы обеспечить себе неприкосновенность. Даже для преступника у него не было ни принципов, ни привязанностей, ни… души.
Говорите о дьяволе, и он явится. Аттикус вошел со стороны входа в бар вместе с Фрэнки рядом с ним. Ее руки тоже были связаны застежкой-молнией, но перед ней, а рот заклеен скотчем. Она плакала. Ее лицо было испачкано косметикой, а глаза опухли и покраснели.
Мое сердце закричало при виде нее. Я подтолкнула Джульетту со своих колен, чтобы я могла неуклюже подняться на ноги.
— Фрэнки! — ахнула я. Все ее тело дрожало. Она выглядела такой хрупкой. Это не была моя сильная, жизнерадостная подруга, бывшая наследница русского синдиката. Это была потрепанная, избитая версия ее самой.
Ее глаза нашли мои с другого конца комнаты, и мы обменялись взглядом, который сказал тысячу слов:
Помоги мне. Нужно бежать. Я собираюсь убить его. Я люблю тебя, подруга. Мне жаль. Я ненавижу это. Нам не следовало уезжать из Фриско.
— Сядьте, — крикнул охранник с расстояния в несколько футов.
Я подчинилась, но только ради Джульетты. Она снова плакала. Я шепотом попросила ее сесть ко мне на колени, и она не колебалась.
— Папа скоро придет, — пообещала я ей на ухо. Она тихо всхлипнула, и я поцеловала ее в щеку, надеясь утешить ее. Надеясь утешить себя. Я знала, что Сойер придет, но он не знал, что меня похитили. И он не знал, где мы были. Шансы на то, что он доберется сюда вовремя, были невелики.
С другой стороны, шансы на то, что он найдет меня после того, как я уехала из Вашингтона, тоже были невелики. Шансы на то, что мы все еще любим друг друга после всего этого времени и всего, через что мы прошли, тоже были невелики. Шансы на то, что мы переживем наше детство и этот мир и будем иметь хоть какое-то подобие нормальности или морального ориентира, также были невелики.
Мы привыкли преодолевать трудности. Мы привыкли процветать среди сильных невзгод.
И самое главное, мы привыкли к Аттикусу и его дерьму.
— Присаживайся, — сказал Аттикус Фрэнки, выдвигая для нее пыльный барный стул. — Ты можешь посмотреть, как я убиваю твою подругу. Это пойдет тебе на пользу.
Она захныкала, ее глаза расширились от страха. Мы обменялись еще одним взглядом, и слезы, струящиеся по ее лицу, заставили
— Мама! — Джульетта всхлипнула, услышав угрозу Аттикуса.
— Шшш, — успокоила я ее. — Папа уже едет.
Аттикус ухмыльнулся мне.
— Черт, я надеюсь на это. Я бы не хотел, чтобы он пропустил шоу после всей той работы, которую я проделал, чтобы сделать это идеальное шоу для него.
Мой желудок скрутило от ужаса, заставив меня почувствовать тошноту. Я прислонилась спиной к стене, чувствуя себя побежденной, потерянной и без надежды.
— Зачем ты это делаешь? — потребовала я.
Аттикус выглядел совершенно удивленным. Он оперся локтями о стойку и закинул одну ногу на другую в лодыжках.
— Ты действительно не знаешь? Раньше они думали, что ты такая умная, такая талантливая. Но ты довольно глупа, ты знаешь это?
Я опустила глаза, мое лицо пылало от стыда. Конечно, он ожидал такой реакции. Вот тогда я и увидела это — нож для чистки овощей из бара. У него было плоское прямоугольное лезвие и белая рукоятка. Я помнила их с юности. Это то, что бармен использовал бы для нарезки лимонов и лаймов.
Аттикус продолжал.
— Я делаю это, потому что этого хотят Паханы. Они хотят твоей смерти. Они хотят, чтобы предатель был мертв. Я просто выполняю приказы.
Он ничего не сказал о Фрэнки, заставляя меня невероятно нервничать за нее. Если бы эта ситуация была обратной, я бы никогда не оправилась от того, что с ней что-то случилось, особенно если бы мне пришлось наблюдать, как это происходит. Никогда. Я бы предпочла умереть, чем жить с этими воспоминаниями.
И это была только половина того, чего Фрэнки следовало бояться. Аттикус всегда был одержим ею. А Аттикус всегда был психом. Я и представить себе не могла, какие ужасные вещи ждали ее впереди.
— Это нечто большее, — настаивала я, надеясь вывести Аттикуса из себя. — Ты всегда ненавидел меня. Даже когда мы были детьми.
Его губы скривились в ответ.
— Ты всегда была сукой, которая думала, что лучше всех остальных. Ты думала, что ты неприкасаемая. Да, я ненавидел тебя. Ты была отвратительна, как дерьмо.
— Ты ревновал, — возразила я. — Ты всегда завидовал моему таланту.
— Мне не нужен твой талант, — прорычал он. — Ты вор низкого уровня. Я шпион.
— Потому что Сойера здесь нет. Ты второй в команде, потому что у них больше никого нет.
Все тело Аттикуса сжалось от ярости. Он встал и подошел ко мне. Я снова стащила Джульетту со своих колен и поставила ее позади себя. К счастью, она подчинилась без борьбы.
— Заткнись на хрен, Каро, пока я не потерял терпение. — Он вытащил свой пистолет и направил его на меня.
Волна ужаса пронзила мою кожу с головы до кончиков пальцев ног, и я попыталась не покачнуться. Я беспокоилась не о своей жизни, а о жизни моей дочери — если он промахнется. Или если бы пуля прошла прямо сквозь меня…