Последствия старых ошибок. Том 2
Шрифт:
Манёвр рискованный: не сбросишь энергию — может произойти дестабилизация реактора от таких-то «скачков».
У них даже и выбора нет — так и так придётся стрелять по планете.
Сколько же нам осталось? От двух до трёх минут, наверное, если мне вовремя сообщили. Бездна времени, чтобы полюбоваться небом.
История тридцать седьмая. Вкус крови
Грана, правобережье Тарге
Из отчёта импл-капитана
На небо можно смотреть долю секунды, а можно — всю жизнь. Ощущение одно.
Воздух дрогнул — началась экстренная активация периметра, и лагерь задышал нагнетаемой генераторами энергией.
Губы мои разошлись в бессмысленной улыбке. Время замерло.
Вот так сознание и повисает в вечном покое. Пока тебя не выключат, как это самое поле, когда «бог из машины» вспомнит про свой рубильник.
Зависал я секунды четыре. Примерно на пятой из столовой выскочил Рос и скачками понёсся к шлюпкам.
Я бросился за ним, уже понимая, что за блажь его посетила.
Остановить не успел. Успел заскочить, задыхаясь, в отрывающуюся от земли «двойку».
— Стоять! Куда?!
— Там Дара! Я хочу сдохнуть там! Прыгай! — Хьюмо заложил вираж, чтобы меня вытянуло через открытый люк.
Я отлетел к выходу, но успел схватиться за страховочный поручень.
Подтянулся на руках и крикнул ему:
— Люк закрой, контур не включится! Периметр уже нажрался процентов на сорок! Тебя не выпустят одного!
Рос ничего не ответил, но герметизацию включил.
— Сдурел совсем, да?! — Я перебрался к нему поближе.
— Да что бы ты понимал! — огрызнулся он, сливая мощность маневровых двигателей в контур маршевого.
— Всё равно не успеем, — констатировал я.
Рос промолчал, и я мог сколько угодно дискутировать сам с собой.
— Мне сообщили сорок шесть секунд назад, — предупредил я красную от напряжения щёку Роса. — Даже если именно в этот момент корабли прошли экзосферу по касательной, всё равно у нас не больше двух минут на всё и про всё. Где мы её будем искать в горах? Почему она не вернулась?
— Знаю я, где она, — выдавил Хьюмо сквозь зубы.
— Шансов — ноль.
— Шансов ноль, когда сдохли. Садись, поможешь.
Как же, нужна тебе моя помощь…
Но я втиснулся в кресло второго пилота. Пристёгиваться не стал, только символически защёлкнул один из страховочных ремней.
— Левый переводящий. Следи за охлаждением, он склонен перегреваться, — предупредил Рос.
Пилот был мрачен и сосредоточен.
— Надо было браслет на неё надеть… — нервы зудели, и я не мог заставить себя заткнуться.
Вот хотел же сдохнуть красиво. В небо смотрел. Даже помереть нормально не дали!
Рос молчал, у него поджилки покрепче.
Мы, конечно, не успевали. Это ведь только кажется, что от лагеря до горной гряды — рукой подать.
Я смотрел на приборы, как бы двигатели не перегрелись в таком режиме.
Нашёл, понимаешь, заботу. Ну, перегреются. И?..
Приборы, как назло, показывали всякую хрень. Похоже, я расслабился на Гране и начал терять квалификацию.
— Хьюмо, векторные колебания в проекции к магнитке — девятнадцать, это что значит? — спросил я, понимая, что провис, как школьник.
— Это аномалия Орта… — прошипел Рос, сам глянул на показания магнитометра, и шлюпка резко пошла вниз.
Ну, да, мы же учили, что если…
Я ещё смотрел на дисплей, а Рос уже выдёргивал провода, ведущие к топливному запалу.
— Вниз! Вниз же! — Он врезал по пульту ладонью, одновременно выворачивая меня из кресла вместе со страховочным леером.
Ремень натянулся, меня прижало спиной к пульту.
Аномалия Орта — магнитная аномалия, возникающая при спонтанном завихрении торсионных полей относительно условного магнитного момента. Ядра планеты, например, при прохождении экзосферы крупным астероидом или кометой.
Наверное я шептал, потому что Рос перебил меня:
— Учат курсантов фигне хэдовой!.. Аномалия Орта — это значит падай на пол и закрывай башку руками!
Он вырубал источники питания.
Неуправляемая шлюпка стремительно неслась вниз. Я вслепую шарил рукой по пульту, но до аварийки дотянуться не мог. Оставалось надеяться, что она сработает на автомате, и мы не разобьемся.
Рос, видимо, надеялся на что-то другое, потому что, вырубив двигатели, упорно пихал мою голову под пульт, параллельно ругаясь с кем-то.
— На! — он ткнул мне в лицо запястье. — Скажи, чтобы вверх не смотрели, бандаки безносые! Мордой в землю!
Я понял, что он разговаривает с дежурным по лагерю:
— Лицом в землю все! — успел заорать я.
И тут нас накрыло. Связь оборвалась, из браслета Роса потекло прерывистое: «Уи, уи…» А меня скрутило так, что я даже выключить не мог эту адскую музыку.
Теперь я понял, почему Роса не заботило, куда мы летим. Мы уже, собственно и не летели: зависли где-то вне пространства Минковского.
Только в ушах всё стоял этот тихий, но пронзительный и почему-то слепящий писк. А потом началась та самая вечность, которую я не досмотрел сегодня в небе.
— Глаз не открывай, — услышал я между свистом и вечностью голос Хьюмо. — Верхом прошло. Лезь на своё место, только не открывай глаз — ослепнешь.
Я ощупью выпутался из проклятого ремня.