Пособие по выживанию в сказке
Шрифт:
— В порядке она, — оповестил Никиту, — рассказывай теперь, что знаешь.
— Да не то, чтобы шибко много, — отозвался сипло Кожемяка, — знаю только, что Иван Книгу Сказок отыскать намерен. Хочет Хранителей всех собрать, да Знание Великое себе заиметь.
— А ты ему зачем? — не понял Максим, — ты же не Хранитель.
— Дык оно и понятно, — зафырчал собеседник, — да только читал ли ты, Хранитель, как Жар-Птицу то побороть?
— Я вообще думал, что это просто легенда, — себе под нос пробубнил Максим так тихо, что услышали только мы вдвоем.
Я
— Чегось? — не понял Кожемяка.
— Не знаю, — отозвался, наконец, сосед. — А ты знаешь?
— Стало быть, знаю, коли говорю, — вздохнул узник, — и Иван знает, вот и похитил меня.
Максим начинал злиться. Я отчетливо почувствовала, что туманные фразы узника выводят парня из себя, и осторожно погладила его ладонью по спине в успокаивающем жесте.
— Говори уже, чего темнишь?
Собеседник гнева Макса не испугался, но на вопрос все же ответил.
— По легендам, — начал вещать он сиплым старческим голосом, — Жар-Птица лишь тогда Хранителям к книге подступиться позволяет, когда жертву ей принесли. Стало быть, жертвы две быть должно: тот, кто меньше всего о Лесе нашем сказочном знает, и тот, кто больше.
Мы с Максимом задумались, а Кожемяка продолжал.
— Уж не знаю, слыхал ли ты, но Никита Кожемяка самый старый в нашем Лесу на сей день.
Я удивленно выдохнула, а сосед поинтересовался:
— И сколько же лет те… вам?
— Да уж сто пятьдесят годков стукнуло, — засмеялся Никита.
Хранитель присвистнул, а я подавилась воздухом. Ну ничего же себе! Да даже если так, что ж Иван то дедулю в темнице целых три года держал?! Да тут условия такие, что не то, что такой дряхлый старик, даже пышущий жизнью Илья Муромец кони двинет!
Кожемяка будто бы мысли мои прочитал и сказал:
— Иван меня тут держит, потому что сбежать я не в силах. Поит живой водой, да яблоками молодильными кормит. Молодость, они, конечно, не дарят, но все ж я живее всех живых, как видите. А вода та умом тронуться не позволяет. Уж сколько помню себя, а такого разума кристального, как за эти три года, ни в жизни у меня не было.
Я вспомнила, какое впечатление произвела на меня живая вода при первой встрече с Василисой и Кощеем в их замке, и мысленно согласилась. Тут уж не поспоришь, лучшего успокоительного я в жизни не встречала
— Так что же, получается, ты — самый старший, больше всех знаешь. А теперь он младенца еще искать будет?
Я в ужасе встрепенулась.
— Вот скотина венценосная, — выругалась себе под нос, — это же надо! Ребенка убить!
— Э-э-э нет, Хранитель, — фыркнул Кожемяка, — да любой младенец, что мире этом родился, по праву крови Лесу принадлежит. Тут другие правила, голубчик. Тот, кто в Лесу оказался, а к Лесу отношения не имеет, тот и вторая жертва.
Я застыла, а Максим смачно выругался. Его руки на моих плечах сжались так сильно, что наверняка оставили после себя синяки, но я даже внимания на это не обратила.
— Это что… — голос от испуга сел, и скрипел не хуже, чем у стопятидесятилетнего
Я задрожала.
— Понятно теперь, зачем ты была ему нужна, — сквозь зубы процедил сосед.
Господи. Я-то думала, он меня похитил только ради того, чтобы Васю свою драгоценную развлечь. Чтобы не скучно ей было. Ну или, на худой конец, все-таки надеялся, что я окажусь Хранительницей, а тут вот какие дела, оказывается. Жертва? Жар-Птице?
— Живой не дамся, — всхлипнула я.
— Дык ты ему и мертвой сгодишься, — радостно оповестил нас Кожемяка.
Хранитель злобно цыкнул на дедушку и тот притих. А спустя минуту с его стороны вообще донесся тихий храп.
— Руслана, успокойся, — растерянно протянул Максим. — Я же обещал, что выведу тебя из Леса в целости и сохранности. Значит, выведу. Не паникуй.
— Я не паникую, — тут же соврала я.
Хранитель тяжело вздохнул и осторожно потянул меня вниз к лежанке. Уложил на бок, а сам лег рядом и снова обнял. Я почувствовала себя в теплом коконе и снова непроизвольно всхлипнула от шока. Максим ласково погладил меня по волосам и поцеловал в лоб.
— Как покойницу, — невесело прокомментировала.
Сосед раздраженно цыкнул, а я поспешно извинилась. Выводить и без того взбешенного новостями соседа еще сильнее не хотелось.
— Максим! — вдруг встрепенулась я, вспоминая, — ты же… ты же ранен был! Как твоя рана?
Тут же вспомнилось, как я активно брыкалась у Васи в комнате, и стало стыдно. Наверняка же Хранителю было тяжело меня удерживать, а вдруг рана вообще открылась?
— Нормально все, — фыркнул тот, укладывая меня обратно, — зажило как на собаке. Не переживай.
Я со вздохом легла обратно, подложив под голову сложенные руки. Пыталась в темноте разглядеть лицо Максима, но видела только его глаза, что едва заметно блестели в тусклом свете. Кажется, тот в свою очередь тоже пытался меня рассматривать.
— Как вы сюда попали? — я говорила шепотом. Кожемяка спал, начиная похрапывать все сильнее. — Расскажи мне, что случилось.
— Да ничего особенного, — пожал плечами Максим. — Ты же знаешь, подобраться к замку мы не могли, со всех сторон куча охраны. Поэтому решили подождать, пока соберутся другие Хранители. Когда шестерых, вместе со мной, собрали, решили попробовать рассеять стену. Получилось. Причем так хорошо, что брешь никто из ведьм не заметил.
— А почему Кощей один сбежал?
— Сапоги-скороходы только одни на весь лес. Меня Иван не тронет, пока по крайней мере — ему хранители нужны. А Кощея он ненавидит. Убил бы на месте.
Я понятливо кивнула. Ветер в темнице завывал со страшной силой, мешаясь с храпом Кожемяки. Я спиной чувствовала холод каменной стены, позади, хоть и лежала на расстоянии нескольких сантиметров от нее. Только тепло Максима согревало и успокаивало. Несмотря на всю ситуацию, я даже мысленно не могла описать себе, насколько была рада тому, что он находился рядом, и что закончился весь этот ужас с приворотным зельем.