Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой.
Шрифт:
— Если бы ты не был таким разиней, она давно бы целовала тебя, и не один раз, и не только в подбородок. Растяпа, разиня, размазня, рохля — выбирай сам любой эпитет, соответствующий твоему поведению, и имей в виду: если ты будешь продолжать в том же духе, — уведет у тебя из-под носа дивчину тот долговязый брюнет, о котором ты рассказывал.
— Завтра же сделаю ей предложение... Ах, нет, ни завтра, ни послезавтра не выйдет: надо сдать этот срочный заказ. Но вот на следующее утро бегу к ней с объятиями.
— То-то. И не откладывай, а то опоздаешь.
На другое утро, в отсутствие Сергея, курьер вручил Кате повестку: Сергей должен был явиться к 16 часам к следователю Тарасову. Катя объяснила, что Сергей на работе и, возможно, даже
К великой досаде, Сергею пришлось пересмотреть свои планы на завтра. Придется с утра явиться к следователю, а встречу с Олей отложить на вторую половину дня. Было досадно не только потому, что объяснение с Олей откладывалось, но изменялась сама обстановка встречи, и не в лучшую сторону. Утром он рассчитывал застать Олю дома, где мог остаться с ней наедине. В середине дня ему надо искать ее на улице, приглашать в какой-нибудь ресторанчик, где разговор состоится на людях. Но делать было нечего. И решив так, он вернулся к своей срочной работе.
Глава 3. АРЕСТ
Следователь Платон Прокофьевич Тарасов еще раз внимательно пересматривал свежие материалы по делу о пропавшем бриллианте в ожидании очередного свидетеля, вернее свидетельницы. Он встал навстречу Ольге и подчеркнуто предупредительно отодвинул стул, с выражением насмешки и лукавства в заплывших щелочках глаз.
— Присаживайтесь, княжна, — пригласил он. Ольга вздрогнула, выронив маленький ридикюль. Поднимая оброненную вещь, он взглянул на нее снизу вверх. Перед ним — маленький затравленный зверек, за которым только что захлопнулась дверца западни.
— Да не расстраивайтесь так, — расхохотался следователь, видя ее растерянность. — Приободритесь княжна. Не выдам я Вас. Я не занимаюсь ловлей беглых аристократок. Я ищу пропавший бриллиант и надеюсь, что Вы мне поможете. Кстати, Вы все еще не Муралова? Что, он не сделал Вам предложение? Этого следовало ожидать. Наивно считать, что появление Муралова в монастыре было чудесным совпадением, а не результатом целенаправленных действий. Жаль, что такая очаровательная особа отказалась от лестного предложения солидного претендента и попалась на удочку ловкого афериста. К тому же Вы сейчас — далеко не завидная партия: Вашему супругу до конца дней придется писать в многочисленных анкетах, что он женат на княжне такой-то, а значит — прощай номенклатура, служебный рост и загранкомандировки. Это в лучшем случае. А в худшем — обвинение в связи с заграницей и в шпионаже. Так что — сидеть Вам в девках, милая княжна. Но это — отступление. А теперь — к делу. Расскажите-ка мне подробнейшим образом, как Вы взяли бриллиант, и как он оказался в ризнице монастыря.
Ольга рассказала обо всех перипетиях, которые привели ее в монастырь.
— А почему Вы, открыв тайник, взяли только эту вещь? Ведь там было много драгоценностей, которые могли бы Вам пригодиться.
— Разве это нужно объяснять? Из всех вещей, лежащих в тайнике, только этот кулон принадлежал мне лично. Все остальное — собственность отца и матери. Разве надо объяснять, что брать чужое нехорошо? Я вернулась, рискуя жизнью, специально за этой вещью, не только потому, что это дорогая вещь, но и потому, что, согласно преданию, ее судьба определяет и мою судьбу, и судьбу моих потомков. За остальным пришел мой отец, но не успел — был арестован. Может быть, хоть Вы скажете, что с ним?..
— Увы, не могу, он был отпущен из ЧК и скрылся... Лучше ответьте Вы, где находился кулон всю длинную дорогу от Петрограда до монастыря?
— Он висел на цепочке у меня на шее.
— Были ли у Вас контакты с другими людьми, которые могли подменить драгоценность?
— Нет, я всячески избегала таких контактов, и вещь, которую я передала игуменье, —
— Хорошо. Но, может быть, в тайнике лежал кулон с фальшивым бриллиантом.
— Это невозможно. Доступ к тайнику имел только мой отец. Я не могу допустить, что отец украл у меня бриллиант. И почему он взял только мою вещь, а все остальное, по Вашему свидетельству, осталось нетронутым.
— А не можем мы предположить, что Ваш любвеобильный папаша подарил бриллиант какой-нибудь диве — мы ведь знаем, что он был не безупречный супруг?
— Я отвергаю саму мысль об этом. Мой отец — порядочный человек. Он не тронул ни одной вещи из собрания фамильных драгоценностей, принадлежащих лично ему. Тем более он не мог отдать семейную реликвию. К тому же кулон был застрахован, и перед сделкой прошел оценку комисии ювелиров, — они не могли ошибиться.
— Значит, Вы утверждаете, что Вы взяли бриллиант из тайника и передали его в целости и сохранности прямо в руки игуменье?
— Да, так все и было.
— А куда его дела игуменья?
— Она вызвала старицу Марфу и та отнесла его в ризницу. На другой день в моем присутствии пригласили келаря из соседнего монастыря, и он вмонтировал кулон в оклад чудотворной иконы Знамения Пресвятой Богородицы, принадлежащей ранее императрице Александре Федоровне.
— Это тот самый келарь, которого задержали с краденой иконой и фальшивым бриллиантом?
— Да, он.
— Следовательно, не он подменил бриллиант, иначе он не крал бы фальшивку. А Муралов, провожая Вас на вокзал, знал, что кулон с Вами?
— Не знаю. Может быть, когда я меняла одежду, он мог разглядеть ее в разрезе платья. Но точно я сказать не могу.
— Вы хорошо разглядели бриллиант? Вы способны отличить настоящий камень от подделки?
— Я, безусловно, способна отличить настоящую драгоценность от ее подделки, но в данном случае рассматривать ее у меня не было ни возможности, ни необходимости. Это могла быть только наша семейная реликвия и ничего больше. Мне Муралов говорил, что прорабатывалась версия подмены камня художником Танеевым, но версия эта не подтвердилась, — Танеев умер в нищете. Других вариантов, каким образом подделка могла попасть в ризницу, я не вижу.
— Хорошо. Давайте рассмотрим другие версии. Я тут проработал возможность подмены с участием нескольких монахинь и самой игуменьи, поскольку ни одна из монахинь не могла покинуть стены монастыря без ее разрешения. Однако версия рассыпалась после того, как Вы помогли выяснить, что в огне погибла не «юродивая Тася», а игуменья.
Версия с участием «Таси» в подмене бриллианта тоже не выдерживает никакой критики: «Тася» спрятала икону, спасая ее от конфискации, и удерживала всего три дня. За это время изготовить страз такой сложности совершенно невозможно. Теперь рассмотрим версию подмены Мураловым. Я буду говорить о том, что мне известно, а Вы будете меня поправлять и дополнять. Согласны? Итак, после того, как Муралову оборудовали мастерскую, старица принесла туда икону, завернутую в холст. Муралов попросил убрать оклад, так как он мешал его работе, а, кроме того, хранить такую дорогую вещь в мастерской у него не было условий. Получив разрешение игуменьи, он в своей мастерской снял оклад и упаковал в холст. Свидетелей не было. Через несколько дней Муралов просит разрешения уехать в Петроград за консультацией и для покупки реактивов. Он отсутствует две недели. Установлено, что за это время он посетил реставратора Ивана Илларионовича Куницына, который — заметьте! — в скором времени эмигрировал вместе со своим соседом, известным ювелиром Вайсманом. Следовательно, у Муралова была возможность заказать страз. Но не только это. У него была возможность незаметно вмонтировать его вместо бриллианта. Когда реставрационные работы были закончены, Муралов попросил вернуть ему оклад, чтобы облачить икону. Оклад, обернутый в тот же холст, несла та же старица. Муралов снял холст и надел оклад также в одиночестве.