Потерянная реликвия
Шрифт:
– Понятно, - хмыкнул Ронф и потянулся за булкой.
Незабудка тут же любезно пододвинула ему плетенку, в которой лежали булочки. Ронф опять показал девушке язык и полязгал зубами, но Незабудка только тихонько захихикала, уткнувшись в плечо своей сестре Кувшинке. Дверь в коридор заскрипела, и в комнату заглянула крохотная девочка в бело-розовом платьице с рюшами и оборочками. Ее золотистую кудрявую голову украшали многочисленные розовые бантики, огромные голубые глаза сияли на хорошеньком личике, на румяных щеках видны были маленькие ямочки. Вместо башмаков на девочке были домашние шлепанцы, но тоже очень большие и с загнутыми носами. Она вошла и остановилась, держась за ручку двери обеими руками. Даже малолюдская гостиная казалась большой для такой крохи.
– А это моя самая большая
Девочка и ростом и наружностью походила на фарфоровую куклу. Она бесстрашно подошла к незнакомцам и во все глаза с любопытством воззрилась на Ронфа, на его кольчугу, косички на голове и драгоценные камни в ушах.
– Она настоящая?
– Ронф потрогал пальцем пухлую щечку девочки, - Ух, ты! Живая.
– Конечно, живая, - возмутился Элиа и посадил малышку к себе на колени; девочка немедленно занялась изучением пуговиц на его жилете, - Мы очень благодарны вам за теплый прием, господин Твинклус, и за добрые слова о Гвендале. Но нам нужно опять трогаться в путь. Не могли бы вы теперь отдать нам вещи, о которых писал Чародей?
– Значит, не задержитесь погостить?
– вздохнул Олто, - Жаль. Мы тут всегда рады гостям, - он встал, деловито засунув руки в жилетные карманы, - Так, жена, дети, несите все, что оставил Чародей, и не забудьте подарки.
– Подарки?
– удивился Элиа.
– Конечно, - довольно закивал Олто, - Не можем же мы отпустить Гвендаля без подарков. Это все так, пустячки, чтобы выразить нашу благодарность. Если вам что понравится, можете взять себе.
– Вот спасибо, папаша, - обрадовался Ронф, - Страсть как люблю всякое барахло задарма!
Малолюдец ничуть не обиделся на такие слова гостя, из чего Элиа заключил, что Олто полностью согласен с Ронфом. Твинклус, его жена и дочери засуетились, собирая пожитки Чародея и приготовленные для него подарки. Они хоть и хранились в бережной неприкосновенности, как выразился Олто, но судя по всему, далеко не в порядке и аккуратности. Пока семейство Твинклусов бегало туда-сюда, занимаясь поисками и сборами, Бегония успела задремать у Элиа на руках, а Ронф выпил весь чай, который остался в чайнике и съел все булочки с корицей. Через пол часа все, наконец, было готово, и перед Элиа с Ронфом стояли три туго набитых мешка, один плетеный ивовый саквояжик и две корзины.
– Вот, - изрек Олто, вытирая платочком вспотевший лоб.
– Я же говорил, нам понадобится моя лошадь, - заметил Элиа, окинув взглядом кучу клади.
– И это все его?
– воскликнул Ронф.
– Только саквояж, - объяснил малолюдец, - Остальное - подарки.
Ронф тут же кинулся к саквояжу и, не смущаясь присутствием Олто, его жены и дочерей, обыскал его.
– Нет книги, - с досадой проворчал он, кое-как запихнув вещи на место, и закрыл крышку.
– Конечно, нет, - торжествующе ответил Элиа и поклонился хозяину с хозяйкой, - Спасибо за все, нам пора.
– Погодите, мы забыли самое главное, - спохватился Твинклус, - Мой личный подарок за спасение дочери.
– Надеюсь, не очень большой?
– встревожился Ронф, покосившись на уже скопившуюся гору подарков.
– Вовсе нет, небольшой сувенир, - успокоил его Олто, - Я пока дал его Бегонии поиграть. Ты не потеряла, детка?
– Нет, - пискнула девочка, пошарила в нагрудном кармашке своего бело-розового платья и вынула какой-то блестящий предмет, занявший всю ее ладошку, - Вот, дядя Элиа.
Она протянула Элиа большую булавку для галстука. Булавка была очень тяжелой. Она была сделана из золота, у нее была золотая головка в виде ромба с фигурно вырезанными краями. Посередине ромба сверкал неграненый, гладко отполированный овальный изумруд.
– Ух ты, какая цацка!
– восхитился Ронф и потянулся было к булавке, но Бегония вдруг хлопнула его по руке.
– Это Элиа, - возразила она и приколола булавку к воротнику его куртки.
– Очень красиво, но Гвендаль ведь не носит галстуков, - заметил Элиа.
– Ему она очень понравилась, - довольно заулыбался Олто, -
– Ладно, - согласился Элиа.
Одна золотая булавка его не утянет, подумал юноша, а на одежде она будет в большей сохранности, чем в сумке. Может ведь выпасть через дырку в донышке.
Туман скрывал берега, стелился по воде, клубился в воздухе. Последние лучи заката пронизывали его насквозь, превращаясь то ли в золотые нити, то ли в прозрачные струны волшебной арфы. Звуки стихали в тумане, казалось, что к ночи мир постепенно, но неуклонно погружается в густое белое молоко. Когда ладья с Кадо и путешественниками причалила к берегу Туманного острова, их уже ждал ужин, накрытый в круглой комнате со множеством стеклянных дверей. Самой Южной Колдуньи нигде не было, но ее голос, опять звучавший и издалека, и совсем рядом, предложил гостям отужинать и быть как дома. Юн этому несказанно обрадовался и даже не стал задавать голосу вопросов о причине, по которой их пригласили на Нолаву. Нок, изрядно проголодавшийся после длинной поездки по Полуночному лесу, последовал примеру Восточного Колдуна. И только Орн выглядел притихшим и задумчивым. С самой первой минуты прибытия в Нумар он чувствовал смутное беспокойство, от которого ему кусок в горло не лез. Немного поковыряв вилкой отварную баранину, демон потихоньку вышел из-за стола и из комнаты. Внутренние двери круглой комнаты вели в длинный коридор, кончавшийся выходом на веранду. Она опоясывала дом по кругу, со стороны сада была деревянной, в части дома, прилегающей к берегу озера - каменной. Орн вышел на веранду, уже залитую лунным светом. Она нависала прямо над водой. Перила ограждения покрывала причудливая каменная резьба, крышу над верандой поддерживали круглые колонны, увитые сухими стеблями плюща, в каменных вазонах на перилах краснели сухие зимние верески. Орн прошел по мозаичному каменному полу, осыпанному сухими листьями, и подошел к перилам в том месте, где в ограждении была проделана калитка. Калитка вела к лесенке, нижние ступени которой были залиты водой. Озерная вода плескалась о гранит, покрытый трещинами времени, и уходила в туман. В туман уходил и весь пейзаж, окружавший Нолаву. Очертания гор, леса на восточном берегу были размыты белой дымкой. Облокотившись на перила, Орн задумчиво всматривался в эту дымку. В ней мелькнул темный силуэт, и рядом с верандой из тумана выплыла ладья, украшенная деревянной головой лебедя. На корме сидели двое гребцов-древунов, на носу стояла женщина. Она была полностью закутана в широкий белый плащ, а лицо ее скрывал капюшон. Не смотря на это, вид ее не внушал страха, а только благоговейное волнение. Вся фигура женщины, скрытая складками плаща, была подсвечена лунными лучами. Орн понял, что перед ним хозяйка Туманного острова.
– Здравствуй, госпожа, - сказал Орн с поклоном и удивился тому, насколько взволнованно прозвучал собственный голос.
Лица женщины было не видно, но ему казалось, что взгляд, устремленный на него из-под капюшона, пронизывает насквозь.
– Здравствуй, дорогой гость, - голос Южной Колдуньи вблизи прозвучал низко, но благозвучно, - Ты не ужинаешь с остальными?
– Благодарю тебя, - Орн пожал плечами со смущенной улыбкой, - Нет аппетита.
– Тогда, может, прокатишься со мной, Эзельгер?
– вопрос Колдуньи прозвучал шутливо, но в нем был скрытый смысл, не ускользнувший от демона.
Орн согласно кивнул. Ладья причалила к лестнице, и Колдунья протянула Орну руку. Орн вошел в ладью, даже не качнувшись, показав тем, что умеет удерживать равновесие, как опытный воин. Дотронуться до руки Колдуньи он не решился.
– Сядь там, - мягко, но властно распорядилась чародейка, указав на скамью на носу ладьи.
Сама она заняла место на корме, и ладья отчалила от берега. Весла в суковатых ручищах древунов двигались совсем беззвучно, неслышно увлекая ладью все дальше и дальше в туман. Вскоре она отошла далеко от берега. Колдунья хранила молчание, Орн тоже молчал, не отрывая от чародейки глаз. Лица ее по-прежнему не было видно, но демон чувствовал, что Колдунья тоже испытующе смотрит на него. Наконец, ладья вышла на самую середину озера и остановилась.