Потерянные души Уиллоубрука
Шрифт:
— Мать твою за ногу, — брякнула она. — Нашли все-таки!
— Вроде того, — отозвался седой.
— И где она была? — спросила медсестра. Волосы у нее были тусклые и явно крашеные, а наложенный слоями макияж не скрывал «гусиных лапок» у глаз и обвисших щек.
— Не знаю, — ответил седой. — Болдуин нам не сказал. Может, Уэйна спросить.
Медсестра закатила глаза:
— Так он тебе и скажет.
— А мы поднажмем, — предложил седой, но медсестра покачала головой:
— Не буду я у него ничего спрашивать. У нас уже с ним были терки. С меня хватило.
Борясь со страхом, Сейдж повторила про себя имя: Уэйн. Надо запомнить.
— Кто это, Уэйн? — спросила она, стараясь звучать
— Завела шарманку, — раздраженно проворчал седой. — Всю дорогу эту хрень слушал.
— Но ведь это правда! — сказала Сейдж и умоляюще уставилась на медсестру: — Помогите мне, пожалуйста! Я сестра Розмари, мы с ней близнецы, но никто меня и слышать не хочет. Моему отчиму позвонили из Уиллоубрука и сказали, что Розмари пропала. Вот я сюда и приехала, помогать искать сестру. А доктор Болдуин считает, что я — это она, и хочет меня запереть.
Медсестра проигнорировала ее, обратившись к седому санитару.
— Тебя учить не надо, Леонард, — сказала она. — Либо пропускай мимо ушей, либо поддакивай. Другим способом их не заткнуть.
— Ага-ага, — буркнул Леонард. — Знаю. Ее в ту же палату?
Медсестра кивнула:
— Да, но поосторожнее там. Норма опять за свое принялась.
— Офонареть, — сказал санитар. — Именно этого нам сейчас и не хватало.
За спиной у медсестры, в коридоре, санитарка втолкнула за стойку белую кроватку с высокими бортиками, наполненную детьми. Малыши были разного возраста, от нескольких месяцев до года. Трое сидели, двое лежали, а один стоял и плакал, сжимая крошечными пальчиками железные перила кроватки. У двоих младенцев были миндалевидные глаза и широкий лоб носителя синдрома Дауна; у одного не хватало обеих рук, а другой, похоже, был слепым. Сейдж с ужасом смотрела, как их провозят мимо. Возможно, слухи о том, что у матерей-подростков отбирают детей, были правдой.
— Почему здесь маленькие? — спросила она. — Это больница или школа?
Санитары и медсестра вели себя так, словно ее не существовало.
— На вечер планы в силе? — спросила медсестра у Леонарда.
— А то, — ответил тот. — Надо же показать этому жеребчику, как отрываться с лучшей командой Уиллоубрука.
Медсестра улыбнулась второму санитару.
— Как тебя звать, красавчик?
— Дейл.
— Приятно познакомиться, Дейл. А я Вики, но асе меня зовут сестра Вик. Добро пожаловать в шталаг [4] номер шесть.
4
Сокр. от Stammlager — основной лагерь (нем.); общее название гитлеровских лагерей для военнопленных во время Второй мировой войны.
— Так мы больничные блоки называем. — пояснил Леонард. — Шталаг номер шесть, шталаг номер тринадцать. Короче, ты понял.
Сестра Вик хохотнула.
— Тебе еще многому предстоит научиться, парень. Но не волнуйся, старина Леонард покажет тебе, что к чему. Готов поразвлечься сегодня вечером?
Дейл осклабился.
— Вопрос в том, готовы ли вы? Не извольте сомневаться, ребята: что касается поразвлечься, так я вам покажу кое-что.
— А вот я сомневаюсь, — заметил Леонард. — Я Вудсток [5] пережил.
5
Один из самых масштабных рок-фестивалей (15–18 августа 1969 года), в ходе которого погибло три человека.
— Да ну? — удивился Дейл. — Мой брат тоже. Но что-то он там никаких хиппующих
Замолчите, думала Сейдж. Замолчите и послушайте меня. Вы что, не видите, насколько мне страшно, насколько я сломлена? А эти крики и стоны в коридоре — разве вы не слышите? Или вам все равно?
Сестра Вик подмигнула Дейлу:
— Мы, солнышко, не такие старые, как ты думаешь. Еще посмотрим, кто кого научит.
Леонард и Дейл рассмеялись, затем подтолкнули Сейдж к концу стойки. Она оглядывалась на сестру Вик, пока санитары утаскивали ее прочь.
— Пожалуйста! — снова закричала Сейдж. — Это ошибка!
Сестра Вик уселась и закурила вторую сигарету.
Когда они обогнули стойку и двинулись по коридору, Сейдж замерла на месте. Если бы санитары не держали ее, она бы осела на землю.
По обеим сторонам от прохода она увидела девочек, от совсем маленьких до подростков. Сбившись по двое или трое, они сидели в кроватях, на стульях и в креслах-каталках. Некоторые кровати походили скорее на тележки с большими колесами и ручками, а кресла-каталки напоминали викторианские музейные экспонаты: деревянные, со ржавыми колесами и тонкими подлокотниками. Во многих каталках сиденьями служили длинные деревянные ящики, похожие на гробы без крышек, и в них на грязных простынях тоже лежали, скорчившись, девочки. Их бледные тощие ноги были подтянуты к животу, как у зародышей, кисти рук прижаты к груди.
Большинство девочек были либо в матерчатых пеленках, либо в разной степени раздетости, либо голыми; все отличались невероятной худобой: позвоночники торчали бледными горными хребтами, лопатки выдавались, как острые крылья. Кожу пациенток покрывали синяки и царапины, а порой и нечто вроде сигаретных ожогов. Сначала Сейдж решила, что среда них есть мертвые — настолько окоченелыми казались их лица и конечности, — но потом поняла, что они либо спят, либо не могут или не хотят двигаться. Некоторые вертели головами, ища что-то невидящим взглядом; другие смотрели на Сейдж затравленными глазами, в которых отражался весь испытываемый ею ужас.
Лицо одной девочки было покрыто коростой и кровоточило, словно взорванное изнутри. У некоторых отсутствовали части тела — руки, ноги или кисти, — у других были деформированные головы, искореженные конечности или туловища. Кафельный пол покрывали темные пятна и коричневато-желтые лужи, а в зловонном воздухе, смердевшем человеческими нечистотами, метались стоны, крики и невнятное бормотание.
Черный ужас нарастал у Сейдж внутри, душил ее, поднимаясь комом к горлу. Слухи оказались правдой. Это не школа. Это кошмар, свалка для сломленных, безумных и никому не нужных детей. Неудивительно, что персонал не разрешал родителям входить в палаты: те вызвали бы полицию. Она снова задалась вопросом, как мать могла оставить Розмари в таком ужасном месте.
Дейл свободной рукой зажал нос.
— Господи Иисусе, — скривился он. — Что за вонь тут?
— Привыкнешь, — ответил Леонард и потянул Сейдж вперед.
Не обращая внимания на сопротивление, они с напарником поволокли ее по переполненному коридору мимо девочки, лежащей в похожем на гроб ящике, измазанном чем-то темным и липким. Девочка повернула голову и посмотрела на них; ее лицо было полно боли, глаза молили о помощи. Девочка постарше улыбнулась Сейдж радостно и даже счастливо, словно владела неким веселым секретом, который твердо решила держать при себе. Сейдж зажмурилась и попыталась прикрыть уши, но Леонард и Дейл постоянно опускали ее руки вниз. Сердце у нее грохотало, как сошедший с рельсов поезд. Это не по-настоящему. Такого просто не бывает. Нельзя так обращаться с детьми. Нельзя доводить их до такого состояния. Может, она умерла? Автобус разбился по пути сюда, и Сейдж погибла, а сейчас она в аду.