Потерянные души Уиллоубрука
Шрифт:
— Почему вы думаете, что он может знать, где Розмари?
— Дурочку мне тут не валяй, — отрезал тот. — Сама знаешь почему.
— Нет, не знаю. Клянусь, я понятия не имею.
— Ну-ну, как скажешь.
Он продолжал направлять ее между двумя рядами железных кроватей, мимо расползающейся лужи Норминой крови. Курчавая санитарка теперь сидела на матрасе рядом с Нормой, держа ее за запястье, и вытаскивала занозы у нее из ладони.
— Видела эту хрень? — спросил Леонард. — Теперь вспомнила что-нибудь?
Сейдж покачала головой, слишком подавленная, чтобы ответить.
Девочки и девушки, еще способные осознавать окружающий мир, смотрели на нее сочувственно и
Когда Леонард поравнялся с кроватью Розмари. Сейдж удалось заглянуть в облицованную кафелем боковую комнату, куда забегала Норма. Вдоль одной стены тянулся ряд раковин и низко подвешенных унитазов без крышек, вдоль другой — полдюжины стальных тачек. По большей части унитазы были со сколами и в трещинах; из некоторых через край свисала грязная туалетная бумага. Коричневые потеки и желтые лужи, казалось, покрывали почти все поверхности: пол, раковины, стены. С трудом сдержав тошноту, Сейдж повернулась к окну. Наступила ночь, снаружи мело, густой пеленой быстро падали хлопья снега. Ветер стонал у затянутых льдом окон, наметая сугробы между стеклом и поцарапанным листом плексигласа, прикрывающим раму изнутри: кто-то явно уже замышлял разбить окно и выпрыгнуть наружу. Впервые за это время Сейдж осознала, как холодно в палате, и вспомнила, что осталась без куртки.
— Не знаете, куда дели мою куртку? — спросила она Леонарда. — Такая коричневая, замшевая, с…
— Не-а, — оборвал он. — Не видел, когда мы тебя забирали.
— Но я приехала сюда в ней. Вы могли бы мне ее принести?
Он саркастически хохотнул.
— Прикалываешься, да? Ты же знаешь, как оно тут: что упало, то пропало. Кроме тебя, конечно. Ты какое-то странное исключение из правил, точно кошка с девятью жизнями.
— Это потому, что я не Розмари. Мою сестру еще не нашли.
— Ага-ага, — скривился он. — Ты мне уже всю плешь проела своей сестрой.
— Может быть, найдутся свитер и туфли какие-нибудь? Тут ужасно холодно.
Леонард закатил глаза.
— Ты что, видишь, чтобы здесь где-нибудь валялись лишний свитер или пара ботинок? Садись давай.
Сейдж посмотрела на кровать, отыскивая на тонком грязном одеяле самое чистое с виду место, затем выполнила требование. Матрас был жестким и комковатым, рама кровати почти выступала надето краями. В ногах, как свитер, небрежно брошенный после школы, валялась запятнанная смирительная рубашка. Сейдж невольно представила себе Розмари в этой рубашке, беспомощную и испуганную, тонкие руки сестры, зафиксированные вокруг талии кожаными ремнями. Она уже собиралась попросить Леонарда убрать эту рубашку, когда он взял ее в руки.
— Ну вот, ты снова на месте, — сказал он. — Мне тебя скрутить или будешь на этот раз сидеть спокойно?
Она помотала головой:
— Буду сидеть спокойно.
— Молодец. Больше никто твою хренотень терпеть не будет, слышишь? А уж тем более Марла и Уэйн.
— Кто это, Марла?
Ее собеседник указал на санитарку, ухаживавшую за Нормой:
— Как можно забыть Марлу? Сама знаешь, с
Благодарная за предупреждение, Сейдж посмотрела на курчавую толстуху, затем перевела взгляд на Леонарда, в тысячный раз пытаясь придумать нужные слова, чтобы он — или хоть кто-нибудь — поверил ей. В голову ничего не приходило.
— Когда я снова увижу доктора Болдуина? — спросила она вместо этого.
Леонард хмыкнул.
— А мне, блин, почем знать? Наверное, когда в следующий раз отсюда сдернешь — о чем я бы на твоем месте даже не мечтал.
— А уроки как же? — спросила она. — Есть у нас завтра какие-то уроки? — Может, хоть учитель выслушает ее.
— Уроки?
Она кивнула.
Санитар недоверчиво покачал головой.
— Слушай, ты мне тут под дурочку не коси и голову не морочь. Хватит с меня. — Он бросил рубашку в ноги кровати и ушел.
Глядя ему вслед, Сейдж почувствовала, как по телу расползается странное онемение, смешанное с нарастающей паникой, леденя ноги, руки и сердце. Что он имел в виду, говоря, что она не увидит доктора Болдуина, если только не попытается снова сбежать? Ведь врачи регулярно осматривают пациентов, разве нет? Ей необходимо снова увидеть доктора Болдуина. Или любого другого врача. И поскорее.
Сейдж уже занесла ноги на край кровати, чтобы свернуться калачиком, сделаться меньше, исчезнуть совсем, но потом заметила, до чего грязные у нее ступни. И вытереть нечем. Она встала и посмотрела на одеяло: в ногах оно было явно грязнее. Приподняв одеяло, Сейдж заглянула под него. Матрас тоже был запачкан, но не так, как одеяло. Розмари, видимо, вытирала ноги о верхнюю часть одеяла, перед тем как укрыться. Сейдж снова села и тоже вытерла ступни о край одеяла, стараясь не притрагиваться к пятнам. Затем она села на середину матраса, обняв руками колени, охваченная ужасом.
Вернувшись в палату с бинтами для Нормы, Уэйн покосился на Сейдж, затем быстро отвел глаза. Не в состоянии определить выражение его лица — злоба или тревога, — она решила было встать, подойти к нему и расспросить о Розмари. Но с чего начать и что сказать? Если она выведет его из себя, как недавно Леонарда, то ничего не добьется. Но прежде чем она успела принять решение, Уэйн отдал бинты Марле и снова ушел.
Перевязав Норме запястье, Марла подошла к плексигласовой кабинке возле двери в палату, уселась там и положила руку на выключатель.
— Так, дамочки! — крикнула она. — Через пять секунд выключаем свет.
Увидев, что дееспособные девочки и женщины в своих кроватях забираются под одеяла, Сейдж последовала их примеру. Через несколько секунд в палате стало темно. Сейдж легла и закрыла налитые слезами глаза, чувствуя, как каждый удар сердца взрывом отдается у нее в голове. Потом заткнула уши, чтобы отгородиться от окружающих звуков человеческого страдания, молясь, чтобы крайнее изнеможение одолело ее и позволило погрузиться в сон. Тут что-то поползло вверх по ноге, щекоча кожу; еще что-то взобралось по шее. Она смахнула неведомых тварей, стараясь не думать об их происхождении. В отличие от лечебных процедур, шприцев и туннелей, насекомые в список ее страхов не входили — а по сравнению с Уиллоубруком любые ужасы теперь и вовсе выглядели смешными, — но не хотелось бы оказаться под одним одеялом с тараканами или какими-нибудь другими паразитами. Она встала, встряхнула одеяло и вытерла руки о матрас, затем вернулась в постель. Когда спустя несколько мучительных часов пришел милосердный сон, Сейдж кое-как задремала, и кошмары о том, как за ней по туннелю гонится Кропси, чередовались с грезами о том, что она выпивает и веселится с Ноем и подругами. И, конечно же, с Розмари,