Потерянные
Шрифт:
— Тогда подготавливаем сегодня все положенное. А завтра приступим.
После процедуры, Рич потопал в храм, а Тиса и Агап занялись приготовлениями. Кастрюлю освободить, вычистить до блеска изнутри. Принести с чердака пару ведер клюквы и промыть в студеной воде. Девясил уже был готов, но душицу и арнику еще нужно было нарезать. И самое главное — отмерить точнейшее количество порошка драконьих скорлупок на порцию. Тиса выполняла распоряжения лекаря не так расторопно, как обычно, но кропотливо и старалась на совесть. Однако все же умудрилась уронить черпак лекарю на ногу. Так что отсыпать порошок
— Поди, снова видения? — предположил Агап, закрывая коробок с порошком. — То-то гляжу, не выспалась.
Стук в кухонную дверь отозвался в сердце Тисы. Дверь с дребезжанием дернулась, и заглянул новобранец, но не Трихон, а один из «бычков» Камиллы.
— Простите. Тиса Лазаровна. Камилл Санна велела передать, что в гостиной вас ожидает подруга, — протараторил новобранец по всей видимости заученную по дороге к корпусу фразу.
— Спасибо, Егор.
— Всегда, пожалте, — растянул улыбку парень, показав ряд крупных зубов. Голова исчезла.
Тиса покинула лечебный корпус с уверенностью, что ее ждет Ганна. Так и есть. Подруга мерила гостиную шагами, когда она появилась на пороге.
— Тиса! — Ганна поцеловала ее в щеку. — Я еле дождалась конца последнего урока. И сразу к тебе. Полночи не спала из-за этих краденых денег. Чтоб тому вору пусто было. Ты честно выиграла эти деньги. Они были наши! А какой-то проходимец присвоил их без зазрения совести. Ну, где справедливость?
— Не стоило тебе так волноваться, — Тиса покачала головой.
— Ты вчера сказала, что что-то придумаешь. Но что еще можно сделать?
— Я еще не до конца все обдумала, но не волнуйся, камень будет к сроку, — освобождая чайный столик для чаепития, Тиса составила с него вазу на подоконник.
— Боюсь даже спрашивать. Надеюсь, ты не будешь рисковать? — сминая ладони, Ганна снова засеменила по комнате. — Не полезешь на пик Большухи или еще что-то в этом роде?
Тиса заверила подругу, что в ее деле не будет ни капли риска.
— Я тебе верю, — смирилась гостья. — И как только рука повернулась у этого потешника?! Терпеть не могу воров!
«А я лжецов», — закончила про себя Тиса. Но сказать правду Ганне сейчас — это сделать только хуже. Трихон прав, — ложь в редких случаях, может быть оправдана.
— Присаживайся, — Тиса указала на кресло.
Гостья подошла к креслу и раздумала в него садиться. Успокоившись по одному вопросу, Ганна вспомнила другой. Лучше бы она не спрашивала.
— Кстати, а как с тем солдатиком? Ты сказала ему, чтобы он не питал надежд на твой счет?
— Ганна, я…
— Я же о тебе забочусь, Тиса. Тебе он не пара, поверь мне, — продолжила подруга. — Не стоит тебе поощрять его знаки внимания. Я думаю, рядом с тобой должен быть сильный, взрослый и обеспеченный мужчина, которого ты будешь уважать. Который будет тебя беречь. Он должен…
На Ганну снизошло вдохновение — подруга продолжала расписывать достоинства несуществующего жениха. Но вскоре заметив безучастность Войновой, подозрительно сощурила глаза:
— Постой. Ты так странно смотришь, — сказала она. — Что было вчера?
Тиса не смогла скрыть обличающей себя улыбки.
— Не может быть! — простонала Ганна.
— Не хочу юлить и обманывать тебя, — Тиса посмотрела в глаза подруге. —
— Я хочу дать себе и ему шанс, даже если это неправильно.
— Но, Тиса! — всплеснула руками Ганна. — Как ты не понимаешь!?
Тиса отвела взгляд, слушая подругу. Здравые доводы. Все верно. Но решение-мотылек в ее душе не дрогнуло, наоборот, собиралось расправить крылья.
— Это мое решение, — произнесла Тиса. — Можешь называть его блажью. Но иначе я просто не могу.
Ганна молчала, и это был шанс объяснить.
— Я не наивна, Ганн, и понимаю, что бросаюсь в омут, — произнесла Тиса. — Но поверь, я многого не жду от судьбы. Мне не нужно ни великих денег, ни признания общества. По моей репутации давно кошки плачут. Ты слышала Лопухину? Она просто высказала то, что другие шепчут за моей спиной: дикарка, с детства блуждающая по лесам и полям. Так что моя репутация, — девушка невесело усмехнулась. — Ее просто нет. Страдать не о чем.
Тиса замолчала. Подруга опустилась в кресло с расстроенным видом.
— Это стоило ожидать, глядя на ваш танец, — бесцветным голосом произнесла она. — Но я сочла свои догадки плодами моего воображения.
Гостья покачала головой:
— Ну, почему я раньше не заметила? Как упустила? — с досадой шептала она себе под нос.
— Брось, Ганна, я возможно даже рада этому… — Тиса тронула мохнатый лист пурпурной герани, глядя во двор. — Мне жаль, если я тебя разочаровала.
— Не разочаровала, — со вздохом сказала Ганна после некоторого молчания. — Просто я наивно пыталась в тебе воплотить свои мечты. И это моя ошибка. Я была должна понять, что у тебя свой путь.
Тиса присела на подлокотник и обняла подругу за плечи.
— Спасибо.
— Что ж я — буханка черствая и не понимаю, что такое любовь? — проворчала Ганна. — Да я в своего Симона, такого же молодого бескарманного юнца, так же и влюбилась.
Тиса улыбнулась и склонила свою голову к голове подруги. Слава Единому, — прошептала она беззвучно.
— Знаешь, я не прочь у тебя отобедать, — вскоре заявила гостья. — Я сегодня с бессонной ночи понеслась в гимназию, забыв обеденную сумку на столе. И потом, — я надеюсь услышать некоторые подробности.
Продолжая беседу, девушки направились на территорию Камиллы. Кухарка накрыла стол и тактично удалилась, предоставив им возможность посплетничать. Наблюдая восторг подруги от стряпни кухарки, Тиса улыбалась, посматривая краем глаза в окно. Когда Ганна перешла к десерту, со двора послышалось ржание лошадей.
Оставив нагретое место на лавке, Тиса поднялась к окну.
— Великолепная начинка, — за ее спиной похвалила пирог Ганна. — Надо попросить рецепт у Камилл Санновны.
В окне показались всадники на лошадях, груженных объемными тюками сложенных шатров. В одном из солдат Тиса легко признала Трихона. Едущий рядом Василь о чем-то говорил ему. Шкалуш коротко отвечал, цедя в зубах самокрутку. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, Трихон повернул голову и посмотрел в окно кухни. На миг взгляды встретились. Тиса приветливо кивнула, чувствуя, как заторопилось сердце в груди. Он чуть заметно улыбнулся и склонил голову в мягком поклоне.