Потерянные
Шрифт:
— Но я обещала твоему батюшке, что доставлю тебя домой, — нахмурилась женщина.
— Тиса, что ты делаешь? Не дури, — зашипела Ганна на ухо подруги.
— О, не волнуйтесь, — махнула рукой Тиса, не обращая внимание на слова Ганны. — Отец давно предоставляет мне свободу действий.
— Тебя проводят? — спросил Агап Фомич и сощурил глаза на фигуру шкалуша у дверей парка.
— Да, Трихон доведет меня в целости и сохранности, не беспокойтесь.
— Ну, хорошо. Я же не могу тебя заставить, — неуверенно
Возница подстегнул застоявшегося мерина-тяжеловоза, коляска тронулась. И вскоре растворилась в темноте.
— Тиса, что ты делаешь? — сварливо зашипела Ганна.
— Я просто хочу поговорить с ним, — заверила Тиса подругу.
— Сейчас? А нельзя было это сделать завтра?
— Не хочу тянуть.
— И как я должна тебя отпустить? С ним может быть опасно.
Тиса улыбнулась:
— Поверь мне, Ганна. Опасно не с ним, а без него.
— Ты все же сумасшедшая.
— Наверно, — пожала плечами Тиса.
Ганна только руки развела, с видом: что с этой блаженной поделаешь?
— Ну ладно, — подумав немного, сказала подруга и, наклонившись к уху Тисы, горячо зашептала. — Скажи ему, что между вами ничего не может быть. Я очень надеюсь на твой здравый рассудок!
Лекция молодой учительницы словесности продлилась еще полминуты. Затем подруги расстались. Тиса помахала Лисовым рукой, прежде чем те отправились по дороге домой, и обернулась. Шкалуш покинул ворота парка и уже ждал ее посреди ночной дороги. Все же ночь придумала Вэя, подумала Войнова, глядя на стройное тело юноши, твердые сильные плечи, мужественное лицо.
— Я думал, вам не нужны провожатые? — слабо улыбнулся шкалуш, когда она приблизилась. За ироничной улыбкой и легкостью фразы скрывалось напряжение. Цепкий взгляд, ловил каждое движение девушки.
— Нужны, — сказала Тиса, сложив руки за спиной. — Вернее нужен. Один.
Шкалуш кивнул. И они двинулись по дороге, вдоль плетня, ограждающего парк. Впрочем, он вскоре закончился, и по сторонам дороги потянулись домики. В некоторых окнах и дворах дрожал свет, и слышались веселые голоса. Люди не спали, продолжая радоваться празднику.
— Я сожалею, что деньги пропали, — прервал тишину Трихон.
Тиса вздохнула:
— Я поступила не осмотрительно. Нужно было отдать корзину отцу, чтобы он отвез ее домой. Но я не хотела просить.
— Что же вы будете делать?
— У меня есть одна задумка, — Тиса подняла взгляд к звездам.
— Вы никогда не сдаетесь? — спросил шкалуш с улыбкой на губах.
— Не в этот раз, — Тиса улыбнулась в ответ.
— Можете на меня рассчитывать.
— Я знаю, — девушка кивнула. — Уверена, что Ганна не одобрит мою новую затею.
— Как и дружбу со мной, — серые глаза
Тиса послала извиняющуюся улыбку. Захотелось оправдаться.
— Ганна меня слишком опекает.
— За это она мне и нравится.
— Ганна, тебе? — удивилась девушка.
— Она любит вас как родную сестру. Это видно невооруженным глазом. Мне спокойней, когда я знаю, что у вас есть такая подруга.
Тиса грустно улыбнулась. Слышал бы он мнение Ганны о себе.
— Ганна желает мне лучшего. Но ее «лучшее» не всегда является таковым для меня.
Улица с домиками осталась позади. И у перекрестка, желая срезать путь, они сошли на широкую тропу, ведущую к роще.
Слова девушки ввергли Трихона в глубокую задумчивость. Шагая в тишине, Тиса время от времени поглядывала на профиль шкалуша.
— Ваша подруга права, — наконец, сказал он. — Вы и сами не знаете, насколько вы чище мыслью и душой многих людей. И меня в том числе. Вы, безусловно, достойны большего.
Тиса отрицательно завертела головой, понимая сказанное и еще больше, — умолоченное.
— Нет Трихон, это не так. Просто Ганна не знает тебя, так как знаю я. Ты добрый, умный, надежный. Тебя любят дети. К тебе тянутся люди. А как ты сумел успокоить Рича сегодня. Я никогда не видела его таким счастливым… И ты единственный, кому я полностью доверяю, — закончила после некоторой заминки девушка.
— Но… — Тиса остановилась.
Она медлила. Некоторые слова порой даются нам слишком тяжело.
— Сегодня, когда Витер напал на тебя, я испугалась, — сказала она, сминая ладони. — Боюсь, я была в шоковом состоянии и позволила себе вольности.
Тиса замолчала. С лица шкалуша слетела улыбка, и лицо его сделалось серьезным.
— Ясно. Вы жалеете, — сказал он. Это был не вопрос, а утверждение.
Девушка отвернулась, покусывая нижнюю губу.
— Конечно, я понимаю, — сказал Трихон, и в его словах послышалась горечь. — Я не тот, кто смеет рассчитывать на ваше сердце.
— Ничего ты не понимаешь, — в сердцах воскликнула Тиса, поворачиваясь к парню. — Ничего.
Шкалуш сделал шаг к девушке и оказался близко. Вглядываясь в ее лицо, он жалел, что не может читать мысли.
— Тогда объясните мне, Тиса Лазаровна. Объясните.
На миг они застыли, не сводя друг с друга глаз.
— Это же очевидно… — тихо произнесла она. — Ты молод.
С губ шкалуша сорвался тихий стон негодования.
— Да, — поспешила добавить Тиса, пока он не успел прервать ее или спутать последние здравые мысли. — Ты молод. Я же старше тебя почти на десять лет. Почему ты так смотришь? — Тиса чуть не плакала от отчаяния, заламывая руки, а он улыбался. — Я серьезно. Тебе нужна в пару ровесница. Ты нравишься Марике, она сама мне в этом призналась.