Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)
Шрифт:
Вдова протяжно и сердито вздохнула и кивнула головой в сторону.
— Грейс, — рявкнула она, — темно–красная гостиная. Сейчас же.
Ее звали Грейс. Он повернулся и посмотрел на нее. Ее кожа была бледна, ее глаза расширены, взгляд оценивающий.
Грейс. Имя нравилось ему. Оно ей подходило.
— Разве Вы не хотите знать мое имя? – обратился он к вдове, которая уже проследовала через холл.
Она остановилась и повернулась, показывая тем самым,
— Джон, — объявил он, наслаждаясь тем, как кровь отхлынула от ее лица. – Джеком зовут меня друзья, — он посмотрел на Грейс соблазняющим взглядом, — и подруги.
Он мог бы поклясться, что почувствовал ее дрожь, которая восхитила его.
— А мы? — прошептал он.
Она пыталась разлепить губы целую секунду прежде, чем ей удалось выдавить:
— Что мы?
— Друзья, конечно.
— Я… я…
— Оставьте мою компаньонку в покое! – рявкнула вдова.
Он вздохнул и кивнул головой в сторону мисс Эверсли.
— Она такая властная, как Вы думаете?
Мисс Эверсли покраснела. О, это был самый симпатичный розовый цвет, который он когда–либо видел.
— Жаль, что у меня связаны руки, — продолжал он. – Момент столь романтичен, кислое присутствие Вашей хозяйки не в счет, что было бы чудесно запечатлеть один изящный поцелуй на Вашей ручке, если бы я был способен освободить свои.
На сей раз он был точно уверен, что она дрожала.
— Или Ваши губы, — прошептал он. — Я мог бы поцеловать Ваши губы.
Наступившая очаровательная тишина вскоре была грубо прервана:
— Что за черт?
Мисс Эверсли отскочила назад на фут или три, а Джек повернулся посмотреть, кто же этот чрезвычайно сердитый мужчина.
— Этот человек надоедает Вам, Грейс? – потребовал он.
Она быстро покачала головой.
— Нет, конечно, нет. Но…
Вновь прибывший повернулся к Джеку и уставился разъяренными синими глазами. Разъяренные синие глаза, которые бы очень напоминали глаза самой вдовы, не будь у нее мешков и морщин.
— Кто Вы?
— Кто Вы? – возразил Джек, сразу же невзлюбив его.
— Я — Уиндхэм, — словно выстрелил тот. — И Вы находитесь в моем доме.
Джек моргнул. Кузен. Его новая семья чудесным образом разрастается с каждой минутой.
— Что ж. Хорошо, в таком случае, я — Джек Одли. Прежде солдат армии Его Величества, теперь — большой дороги.
— Кто эти Одли? — потребовала вдова, возвращаясь назад. — Вы – не Одли. Это написано на Вашем лице. На Вашем носу и подбородке, и в каждой черточке Ваших глаз, которые имеют весьма необычный цвет.
— Необычный цвет? – переспросил Джек, сыграв оскорбление. — Правда? — Он повернулся к мисс Эверсли. – Все
— Вы — Кэвендиш! – взревела вдова. — Вы Кэвендиш, и я желаю знать, почему мне не сообщили о Вашем существовании.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — потребовал Уиндхэм.
Джек подумал, что вовсе не обязан отвечать, потому счастливо сохранял спокойствие.
— Грейс? – спросил Уиндхэм, поворачиваясь к мисс Эверсли.
Джек наблюдал за ними с интересом. Они были друзьями, но насколько близкими? Он не мог понять.
Мисс Эверсли с видимым трудом сглотнула.
— Ваша милость, — сказала она, — можно нам поговорить наедине?
— А как же остальные? — вмешался Джек, потому что после того, чему он был подвергнут, он решительно не чувствовал, что кто–либо заслуживает разговоров наедине. И затем, достигнув максимального раздражения, он добавил: — После всего, через что я…
— Он — Ваш кузен, — резко объявила вдова.
— Он — разбойник, — сказала мисс Эверсли.
— Нет, — добавил Джек, поворачиваясь, чтобы показать свои связанные руки, — я здесь не по собственной воле, уверяю Вас.
— Ваша бабушка думает, что узнала его вчера вечером, — сказала мисс Эверсли герцогу.
— Я уверена, что узнала его, — резко возразила вдова. Джек едва не поклонился, когда она махнула рукой в его сторону. — Только посмотрите на него.
Джек повернулся к герцогу.
— На мне была маска. – Он действительно не собирался брать на себя вину за все это.
Джек бодро улыбнулся, с интересом наблюдая за герцогом, когда тот поднес свою руку ко лбу и сжал свои виски с такой силой, что мог бы проломить череп. Затем его рука упала, и он проорал:
— Сесил!
Джек собрался было пошутить о другом потерянном кузене, но в это время, скользя через холл, появился лакей, по–видимому, тот, кого звали Сесил.
— Портрет, — приказал Уиндхэм. — Моего дяди.
— Тот, что мы только что подняли к…
— Да. В гостиную. Сейчас же!
Даже у Джека расширились глаза от бешеной энергии его голоса.
И затем – словно кислота разъедала его внутренности — он увидел, что мисс Эверсли взяла руку герцога.
— Томас, — сказала она мягко, удивляя его тем, что назвала герцога по имени, — пожалуйста, позвольте мне объяснить.
— Вы знали об этом? – требовательно спросил Уиндхэм.
— Да, но…
— Вчера вечером, — сказал он пронизывающе. — Вы знали вчера вечером?
Вчера вечером?
— Да, я знала, но Томас…