Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)
Шрифт:
— Не в моем, — сказал мистер Одли, поскольку никто больше не был склонен комментировать слова Томаса. И затем он улыбнулся, медленной, ленивой улыбкой, предназначенной показать его как беспечного жулика, которым он и был. — На тот случай, если Вам интересно.
Томас посмотрел на него, его нос сморщился в выражении неопределенного безразличия.
— Мне не интересно.
Голова Грейс слегка качнулась назад к мистеру Одли. Он все еще улыбался. Она обратилась к Томасу, ожидая, что он скажет что–либо еще.
Он наклонил
— Я уезжаю.
— Куда? — потребовала вдова.
Томас задержался в дверях.
— Я еще не решил.
Что означало, Грейс была уверена, куда–нибудь подальше отсюда.
Глава седьмая
Джек подумал, что эта фраза вполне могла бы принадлежать и ему.
Не то чтобы он воспылал к герцогу любовью. Действительно, всего лишь за один день он увидел достаточно примеров его непостижимого высокомерия и был совершенно счастлив лицезреть его спину, выходящую из комнаты. Но остаться здесь с вдовой…
Даже восхитительная компания мисс Эверсли была недостаточным искушением, чтобы и дальше терпеть герцогиню.
— Пожалуй, я тоже отправлюсь спать, — объявил он.
— Уиндхэм пошел не спать, — зло сказала вдова. — Он просто вышел.
— А я все же отправлюсь спать, — сказал Джек. Он вежливо улыбнулся. — Это окончательное решение.
— Сейчас едва стемнело, — попыталась задержать его вдова.
— Я устал. — И это было верно. Он действительно устал.
— Мой Джон имел обыкновение оставаться почти до рассвета, — сказала она мягко.
Джек вздохнул. Он не хотел чувствовать жалость к этой женщине. Она была тверда, безжалостна и совершенно неприятна. Но она, очевидно, любила своего сына. Его отца. И она потеряла его.
Мать не должна пережить своих детей. Он знал это так же хорошо, как дышать. Это было неестественно.
Итак, вместо того, чтобы указать ей на то, что ее Джона, вероятно, никогда не похищали, не душили, не шантажировали и не лишали (хотя и несерьезно) средств к существованию, и все за один день, он подошел к ней и положил кольцо – то самое, что он почти сорвал с ее пальца – на стол рядом с нею. Его собственное было в его кармане. Он еще не был готов рассказать ей о его существовании.
— Ваше кольцо, мадам, — сказал он.
Она кивнула, затем взяла его в руки.
— Что означает буква Д? — спросил он. Всю свою жизнь он задавался этим вопросом. Может же он вынести из этой ситуации хоть какую–то пользу.
— Дебенхем. Моя девичья фамилия.
Ах. Это имело смысл. Она отдала свою семейную реликвию своему любимому сыну.
— Мой отец был герцогом Ранторпом.
— Я не удивлен, — пробормотал он. Она вполне могла принять это за комплимент. Он поклонился. — Доброй ночи, Ваша милость.
Рот
— Я пришлю Вам ужин.
Джек кивнул и пробормотал спасибо, затем повернулся, чтобы выйти.
— Мисс Эверсли покажет Вам Вашу комнату.
Джек насторожился, и когда он посмотрел на реакцию мисс Эверсли, то увидел, что она тоже.
Он ожидал, что его проводит лакей. Возможно, дворецкий. Это был восхитительный сюрприз.
— Это сложно, мисс Эверсли? — спросила вдова. Ее голос казался хитрым, немного ядовитым.
— Конечно, нет, — ответила мисс Эверсли. Она была удивлена. Он увидел это по тому, как взлетели ее ресницы чуть выше обычного. Она не привыкла к тому, чтобы обслуживать кого–то кроме вдовы. Ее хозяйке, решил он, не нравилось делить ее с кем–либо еще. И в то время как его глаза застыли на ее губах, он осознал, что полностью согласен с герцогиней. Если бы она принадлежала ему, если бы он имел какое–нибудь право на нее… то он также не пожелал бы делить ее с кем–то.
Он хотел поцеловать ее снова. Он хотел дотронуться до нее, всего лишь мягкое прикосновение руки к ее коже, настолько мимолетное, что его можно было бы посчитать случайным.
Но еще больше он хотел произносить ее имя.
Грейс.
Оно нравилось ему. Он его успокаивало.
— Позаботьтесь о его комфорте, мисс Эверсли.
Джек повернулся к вдове с расширившимися глазами. Она сидела как статуя, ее руки аккуратно сложены на коленях, но уголки ее рта были слегка изогнуты, и глаза ее выглядели хитрыми и довольными.
Она отдавала Грейс ему. Ясно как божий день, она позволяла ему использовать свою компаньонку, если он того пожелает.
Господи. В какую семью он попал?
— Как скажете, мэм, — ответила мисс Эверсли, и в этот момент Джек почувствовал себя вывалянным в грязи, потому что был совершенно уверен, что она понятия не имела, что ее хозяйка пыталась сделать ее его шлюхой.
Это был самый ужасный вид взятки. Останьтесь на ночь, и Вы получите эту девочку.
Это вызывало у него отвращение. Двойное, поскольку он действительно хотел эту девочку. Он только не хотел, чтобы ее дарили ему.
— Это так любезно с вашей стороны, мисс Эверсли, — сказал он, чувствуя, что должен быть предельно вежлив, чтобы успокоить вдову. Они достигли двери, и тут он кое–что вспомнил и вернулся. Он и герцог перебросились все лишь несколькими словами во время поездки в гостиницу, но по одному вопросу они пришли к согласию. — О, кстати, если кто–то спросит, я — друг Уиндхэма. С давних пор.
— С университета? — предложила Мисс Эверсли.
Джек мрачно хмыкнул.
— Нет. Я не учился в университете.