Потерявшиеся в России
Шрифт:
Иностранные языки, в основном английский, давали дополнительный заработок. 'Новые русские' осознали не-обходимость знания иностранного языка в современном мире и вели свои чада на выучку. Так что с осени по весну в семье заводились дополнительные деньги. Но, во-первых, деньги были не такие, чтобы их можно было от-ложить на 'черный день', во-вторых, в мае ученики ухо-дили на школьные экзамены, а потом уезжали с родителя-ми на моря и возвращались и вновь набирались только к октябрю, в лучшем случае, к середине сентября.
Ольга Алексеевна уволилась с того же завода, где ра-ботала ведущим конструктором
Виталий Юрьевич снял очки, подышал на стекла, про-тер их носовым платком и положил в очечник.
– Наверно, зря я с завода ушел, - вяло сказал Виталий Юрьевич.- Работал бы, да работал.
– Брось, не трави себе душу!
– Ты помнишь, как там все валилось и банкротилось?.. Наши деньги прокручивали через банки, верхушка получала барыши, а мы месяцами не видели зарплаты... Люди увольнялись десятками... А помнишь, что Большаков творил?..
Виталий Юрьевич помнил. Он помнил, как генераль-ный директор Большаков провел хитрую приватизацию и фактически стал хозяином объединения 'Фотон', положил себе баснословную зарплату и тут же взял беспроцентную ссуду в миллион еще тех, советских рублей, чего не мог позволить себе никто больше, и с кем-то на паях открыл доходное предприятие в Москве. Учитывая стремительную инфляцию, через два года, теперь уже господин Больша-ков, вернул заводу мелочь. Так что миллион достался ему даром. Завод стал разваливаться на глазах: сворачивались производства и освобождались помещения, которые тут же выгодно сдавались под магазины и офисы.
– Правильно сделал, что ушел, - твердо сказала Ольга Алексеевна.
– В конце концов, здоровье дороже.
Виталий Юрьевич неопределенно пожал плечами, помолчал и сказал вдруг:
– Не живем, а копошимся в каком-то дерьме... Навер-но, про нас в Евангелии говорится: 'Оставь их: они слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму'.
– Пустое дело 'воду в ступе толочь', - Ольга Алексе-евна встала с кресла.
– Кто-то умный сказал, что если ты не можешь изменить обстоятельства, то старайся приспосо-биться к ним.
– Марк Аврелий сказал. Только не 'приспособиться', а 'изменить отношение к ним'.
– Ну, пусть так, - согласилась Ольга Алексеевна.
Глава 2
В дверь позвонили, и Ольга Алексеевна поспешила в прихожую.
– Дед, иди, смотри, кто к нам пришел! Ласточка наша пришла, внученька наша. Ух, ты, красавица!
– заворковала в прихожей Ольга Алексеевна.
Виталий Юрьевич вышел и с улыбкой смотрел, как жена тормошит четырехлетнюю Катеньку, стаскивает с нее легкое, по сезону, еще не вступившей в свои полные права осени, пальтецо, снимает ботиночки и засовывает ножки в теплые самовязанные из козьей шерсти слитки.
Дочь повесила плащ на вешалку и, устало опустив-шись на банкетку, стягивала длинные, до колен, сапоги.
– Как дела, дочка?
– спросил Виталий Юрьевич.
– Да все также. Нужно искать работу. Стоило ли ин-ститут
За столом разговор шел в том же духе: как обеспечить сносное житье для Милы и ребенка, где найти приличную работу. И куда ни кинь - всюду клин. Все связи, которые могли бы помочь, у Виталия Юрьевича остались на заводе, и они не имели теперь никакого практического значения. Пробовал он вспомнить своих старых приятелей, с кото-рыми учился в школе или в институте, находил их телефо-ны, звонил, но с удивлением узнавал вдруг, что кто-то умер, а кто-то тоже не у дел. Виталий Юрьевич надеялся на помощь своего однокурсника, который, насколько он помнил, стал заведующим ГОРОНО. Уж в какую-нибудь школу тот мог бы Милу пристроить, но и здесь его ждала полная неудача.
– Виталик?.. Анохин?.. Да помню, помню, зарокотал знакомый бас.
– Рад слышать тебя, старик. Лет десять не виделись, а? Как-то Лару встретил, тебя вспомнили. Лару-то помнишь? Ты ж за ней, вроде, волочился?.. Ах, это Колька Егоров? А я думал, ты... Как-нибудь надо нам со-звониться, да встретиться...Помочь, говоришь? Извини, старик, не могу. Выперли меня. За что? Да ни за что. Когда компартию Ельцин запретил - меня и выперли. Тогда мно-гих выперли. Если сам Струков не удержался, чего о нас, грешных, говорить! Струков теперь не обкомом, а плодо-во-ягодной станцией командует. Зато, говорят, докторскую защитил. А я теперь во Дворце пионеров, или как там те-перь его называют, авиамодельным кружком руковожу.
Еще поговорили о том, о сем, вспомнили старых зна-комых, тем все и кончилось.
– Мил, - поднял глаза на дочь Виталий Юрьевич.
– А почему ты не хочешь попросить Андрея Николаевича, Элькиного отца? Он же сейчас в фаворе. Новое начальство вроде его поднимает. Кем он сейчас?
– Он, пап, начальник облсельхозтехники.
– Ну, это солидно, учитывая дефицит сельхозтехники.
– Они вроде недавно новую квартиру получили. Где-то в элитном месте, - отозвалась Ольга Алексеевна.
– Да, четырехкомнатную, на набережной Дубровин-ского, - подтвердила Мила.
– Так чего ж ты не попросишь? У нас другого вариан-та просто нет, - вопросительно посмотрел на дочь Виталий Юрьевич.
– Это же твоя близкая подруга. Вы же с детского сада, со школы вместе.
– Пап, напрямую с Андреем Николаевичем я об этом говорить не могу. А с Элькой я говорила. Только, чтобы меня устроить, Андрей Николаевич должен кого-то про-сить, а это значит, что он кому-то будет обязан. А он этого позволить себе не может. Элька сказала, что это для него принципиально.
– Да ёлки-палки, - взорвалась Ольга Алексеевна.
– Хоть и обязан. Сказать так лучшей подруге. Ну, мир пере-вернулся. У меня нет слов.
– Мам, ты ничего не понимаешь. Вы живете старыми представлениями. Андрей Николаевич - это уже другие отношения, это другая сфера и другой менталитет.
– Как вы быстро новые слова в язык вбрасываете. 'Шопинг', 'электорат'. Что это за 'менталитет' такой? Английское 'mental' - умственный, 'mentality' - умствен-ное развитие, склад ума.
– Ну, что-то в этом роде. Менталитет - это образ мышления.