Потерявшиеся в России
Шрифт:
Да ну их, - махнула рукой Вера Сергеевна.- Как же решили молодые? Где будут жить?
– спросила она за чаем.
– Будут продавать его двушку и ее однушку и поку-пать трехкомнатную квартиру. Посчитали, что оставшихся денег хватит и на ремонт и на новую мебель.
– А ты же говорила, что вы хотите перейти в его двух-комнатную квартиру, эту отдать им, а продать одноком-натную.
– Решили так. Понимаешь, по стоимости Милина квартира в самом центре в кирпичном доме почти равно-ценна двухкомнатной в наших панельных домах. Володя считает, что нет смысла затевать лишние переезды и терять трехкомнатную квартиру, если денег от продажи их квар-тир в принципе на все хватит. Тем более, он считает, что стоимость недвижимости быстро растет, а это надежнее любого банка. Да, откровенно говоря, я вздохнула с облег-чением, когда вопрос решился таким образом. Сейчас я
– Да молодым, что? Им и переезд нипочем. Это мы тяжеловаты на подъем стали, а молодые раз-два - и на но-вом месте, - Вера Сергеевна отделила чайной ложечкой ку-сочек 'Наполеона' и отправила в рот, потом отхлебнула из чашки чай.
– Вкусно ты печешь, Ольга, - похвалила она подругу.
– Надо рецепт у тебя взять.
– Да что там печь, господи, - отозвалась польщенная Ольга Алексеевна.
– Главное коржи приготовить, а там мажь кремом - и всех делов.
– Ладно, ладно, не скромничай. У тебя и пирожки сдобные получаются. А я вроде все так же, по рецепту де-лаю, а они у меня выходят жестковатыми, не то что твои.
Женщины неторопливо и с удовольствием пили чай. Лица их раскраснелись, глаза окутала сонная поволока ле-нивой сытости.
– А как твоя соседка? Пьет?
– спросила Ольга Алексе-евна.
– Да нет, вроде ничего. После запоя ходит тихая и ви-новатая, - засмеялась Вера Сергеевна.
У Чернышевых была соседка, молодая женщина с редким именем Леонида или просто Лёня. Она стойко, до изнеможения боролась с алкогольным пристрастием и дер-жалась и не пила, но время от времени от одиночества ли, от неустроенности, но чаще после ухода очередного мужи-ка, которые не удерживались возле нее больше месяца, на нее накатывала безысходная тоска. Она влюблялась безза-ветно, демонстрируя собачью верность своему избраннику, отдавала всю душу, кормила и поила, а он через месяц-другой тихо исчезал. Она недоумевала, обиженная, тихо плакала, а потом запивала. Запой продолжался недолго, потому что похмелье было тяжелым, болезненным, с го-ловной болью, рвотой и ломотой во всех суставах. Ее орга-низм не принимал никакой отравы вроде табака и алкого-ля. В ее организме отсутствовали механизмы, которые расщепляют алкоголь, и он выводился из организма мед-ленно. Другой выпьет ведро, а наутро встает как ни в чем не бывало, только рассольчику полбанки выпьет, а она, не-счастная, неделю помирала над тазиком. Мало того, у Лени была сестра Марыся - так ее почему-то звали на польский манер, - которая тоже пила. Только пила она профессио-нально, как хороший мужик, с надрывом, мощно и много. И в отличие от Леониды ей ничего от этого не делалось. Она пила, слегка буянила, похмелялась, а когда надоедало, прекращала пить и будто не пила вовсе. Беда была в том, что, срываясь с тормозов, она шла к сестре, потому что муж ее, бывший заслуженный мастер по парашютному спорту, почти совсем не пил и ее от пьянки всячески пы-тался отвадить: находил в заначке водку и выливал, запи-рал дома, забирал деньги, а с Леонидой ругался, выговари-вая ей за то, что она пускает к себе пьяную Марыську. 'А куда ж я ее пьяную дену?
– обижалась Леонида.
– В мили-цию что-ли сдам? Ты ее гонишь и мне выгонять? И куда ей? Под забор?'
Страшно было, когда Леонида запивала вместе с Ма-рыськой. Тогда ночью хлопали двери, что-то у них за стен-кой падало, что-то разбивалось, пелись пьяно песни, слы-шался смех. Потом Марыська бросала пить и выхаживала сестру.
Муж Марыськи время от времени появлялся у них в квартире, требовал Марыську домой, а как-то ночью при-шел сам пьяный и поджог Ленькину дверь.
Вера Сергеевна проснулась от непрерывного звонка. Едкий дым плавал в их с Алексеем Николаевичем спальне, ел глаза и, попадая в дыхательные пути, вызывал кашель. Алексей Николаевич, ничего не соображая, хлопал глаза-ми, а потом бросился к входной двери, от которой шел дым. Спросонья он схватился за бронзовую ручку и матер-нулся в сердцах - ручка раскалилась от жара. Пользуясь половой тряпкой, Алексей Николаевич как-то открыл дверь и отпрянул: за дверью полыхал огонь, и вся лестнич-ная площадка была окутана черным дымом. Алексей Ни-колаевич бросился на кухню, схватил мусорное ведро, вы-тряхнул мусор на пол и побежал в ванную за водой. Огонь потушили быстро: горела только обшивка. Веселее горела дверь Леониды, там языки пламени уже охватили дерево, и оно потрескивало, разгораясь все ярче, и, если бы
– А ну их к черту!
– разозлился Алексей Николаевич.
– Огонь потушили, пусть дрыхнут, алкаши несчастные. Завтра разберемся.
– Да как бы не задохнулись, - забеспокоилась Вера Сергеевна.
– Балкон открыт, не задохнутся. Через час все вывет-рится, - возразил Алексей Николаевич.
– Пойдем спать.
Потом они меняли обивку, а Лёня дверь. Приходила милиция, которую вызвали соседи. Участковый надоедал с одними и теми же вопросами: 'Что вы слышали ночью?' и 'Кого вы подозреваете?' Леонида сама 'продала' Ма-рыськиного мужа, сказав, что кроме него больше некому, но тот клялся и божился, что не он, и доказать обратное не смогли. ЖЭК побелил в коридорах закопченные потолки, стены, и постепенно все затихло...
– Да нет, вроде ничего. Теперь ходит тихая и винова-тая, - засмеялась Вера Сергеевна.
– Потому и тихая, что виноватая, - рассудила Ольга Алексеевна.
– Да она женщина-то неплохая, совестливая. Только одинокая. Жизнь у человека не сложилась. Мне ее, честно, жалко. И Марыську жалко.
– И кошку жалко, - передразнила Ольга Алексеевна.- Тоску водкой не заглушишь. Если всем горе водкой зали-вать, то водки не хватит.
– Ну, уж чего-чего, а этого добра всегда хватит. У нас уже вся страна пьяная ходит. Деревня вон спилась: не сеют и не пашут.
– По статистике примерно пятнадцать миллионов ну-ждаются в лечении от алкоголизма. А пять миллионов на-ходятся под наблюдением психиатров, - подтвердила Оль-га Алексеевна.
– Такого, наверно, ни в одной стране нет.
– А вот здесь я тебя, Оля, огорчу. В США, например, больше страдающих депрессиями, психическими рас-стройствами и различными фобиями значительно больше, чем у нас.
– Это ты откуда знаешь?
– А у моего Алексея Николаевича таблица с данными Минздрава есть. Правда, там еще есть комментарии, где говорится, что цифры в нашу пользу не должны нас радо-вать. Средний процент психов везде постоянен, и, если у нас он меньше, то только потому, что мы живем, чуть ли не сто лет с такими стрессами, какие не снились никому, и наши люди получили своеобразный иммунитет.
– Это точно, - рассмеялась Ольга Алексеевна.
– Еще чаю?
– спросила она.
Да ты что!
– испугалась Вера Сергеевна.
– Все. Я и так у тебя лишний вес набрала. Пойду звать своего домой.
Вера Сергеевна тяжело встала с углового диванчика, на котором они с Ольгой Алексеевной сидели за столом.
– Ну, как вы там без нас, не скучали?
– развязно спро-сил Виталий Юрьевич женщин, когда они постучались и вошли в кабинет.
– Нет, не скучали, - отозвалась Вера Сергеевна.
– А вот вы без нас, я смотрю, разгулялись!
– показала она на пустой графинчик из-под водки.
– Да вот как-то за разговором. Да и дочь не каждый день замуж выходит...Оно как-то и пошла, - засмеялся Ви-талий Юрьевич.
– Про что сплетничали-то? Часом, не нам ли косточки перемывали?
– Больше нам делать нечего!
– отмахнулась Ольга Алексеевна.
– Про Леониду, соседку вашу вспомнили.
– Это, которая пожар устроила?
– уточнил Виталий Юрьевич.
– Не она, а муж ее сестры, - поправил Алексей Нико-лаевич.
– Да он у нее и двери резал, и бил ее смертным бо-ем так, что она у нас в квартире спасалась. Да ладно, бог им судья. Что Леонида, что Марыся - обе жалкие неустро-енные бабы. Эта Лёнина суета вокруг мужиков, мелкие удовольствия от пошлого застолья с песнями, мордобоем и постелью. Как-то Леонида позвонила в дверь, я вышел, и она просит: 'Алексей Николаевич, ко мне сантехник дол-жен придти, мне на работу, а Марыська пьяная лежит, вы, если что, не посмотрите за мастером?
– Присмотрел?
– захохотал Виталий Юрьевич.
– А что мне оставалось?
– развел руками Алексей Ни-колаевич.
– Пришлось. Как откажешь?
– Да ваш пожар хоть понятен, - сказала Ольга Алексе-евна.
– Здесь, можно сказать, бабы довели мужика. А у нас облили бензином и подожгли газопровод на внешней сто-роне дома, а милиция успокоила, мол, на соседней улице было еще хуже. Подростки пришли с канистрой, позвони-ли в квартиру, вошли и потребовали две тысячи рублей, иначе обещали облить все бензином и вместе с хозяйкой квартиру сжечь.