Потерявшиеся в России
Шрифт:
Шоссе закончилось, они свернули на грунтовую доро-гу, переехали мосток через неширокую быструю речушку, поднялись на горку, вновь съехали с нее и минут через пять подкатили к воротам дачи. И только тут Виталий Юрьевич увидел, что электропровод, ведущий от столба к дачному домику, оборван и болтается где-то у земли.
– Пап, да здесь провода по всей линии срезаны!
– с ужасом заметила Мила.
Виталий Юрьевич поднял глаза и обомлел: бетонные бруски столбов сиротливо стояли без проводов, словно ощипанные куры
– Ну, это уже ни в какие ворота... Полный беспредел, - возмутился Виталий Юрьевич.
– Когда хоть успели-то? Вот жулье распустилось.
На соседних участках уже работали дачники. Земля еще была для копки сыровата, но самые нетерпеливые ко-пали. К изгороди своей дачи подошел сосед Виталия Юрь-евича через дорогу Николай Иванович.
– Ты чего возмущаешься, Юрьич?
– сказал Николай Иванович.
– Воровское дело - воровать. Ты не их вини, а власти. Если власть позволяет, будут воровать.
– Да как можно было так запросто срезать почти ки-лометр проводов?
– не мог успокоиться Виталий Юрьевич.
– Ты, Юрьич, как с луны свалился, ей богу. Ты зна-ешь, сколько по области проводов срезают? Со столбов па-дают, от тока погибают, а все равно лезут. Их люминь, как золото старателей притягивает. Прямо какая-то люминивая лихорадка.
– Да чтобы срезать такое количество проводов, нужна спецмашина. Не будет же жулик на каждый столб с помо-щью 'когтей' лазить?
– Спецмашина и была. Неделю назад еще следы от протекторов были видны. На машине, и прямым ходом в утиль.
– Как же провода в утиль принимают? Что ж это за народ такой бессовестный?
– возмутилась и Ольга Алексе-евна.
– Вы говорите, как принимают? Да теперь на каждом шагу палатки по приему металла. Принимают всё: алюми-ниевые барельефы, которые снимают с могильных плит, детали памятников. В городе не осталось места, откуда бы ни унесли что-нибудь алюминиевое или бронзовое. Вот я и говорю, власти виноваты. Кому-то выгодно это дело, раз все остается так как есть. Видно, деньги от утильсырья крутятся немалые, если села поголовно без света остаются, а власти и в затылке не чешут. Кто-то высоко сидит, если с приемными пунктами справиться не могут.
– Мы на даче, после того как унесли алюминиевые та-зы, ничего из меди и алюминия не держим, - сказала Ольга Алексеевна
– А на дачах ни у кого уже алюминиевого ничего не осталось. У меня, к примеру, еще в прошлом году медную решетку с камина сняли, так я весь цветной металл здесь собрал и сам в утиль отнес, - весело сказал Николай Ива-нович
– В милицию не заявили?
– спросила Мила.
– Да что вы, какая милиция? Кто будет этой ерундой заниматься? Скажут, сами виноваты. Караулить нужно бы-ло.
– Кто ж мог предположить такой поворот?
– пожал плечами Виталий
– Да предположить можно было!
– возразил Николай Иванович.
– В прошлом году в 'Дубках', которые на гор-ке, вот так же весной в межсезонье демонтировали и увез-ли цистерны, в которые закачивали воду. А их было три штуки, по пятьсот кубометров каждая. Представляешь, нужно было кран подогнать и КАМаЗ, не меньше.
– И как нам теперь без света?
– совсем расстроилась Алексеевна.
– Как?.. Будем собирать деньги, покупать провода и восстанавливать линию.
– Слава богу, столбы не уперли, - пошутил Владимир Сергеевич.
– Вот и я говорю жене то же самое, - засмеялся Нико-лай Иванович.
– Попробую-ка я на прием к губернатору записаться, - решил Виталий Юрьевич.
– Может, поможет.
– Попробуй, Юрьич, - согласился Николай Иванович.
– Только вряд ли. Ему бы свои дырки залатать. Дороги вон разбиты, в Сосновке, что рядом с городом, света нет. А наши дачи ему по боку. Это тебе не при старой власти. Сейчас в райком не пожалуешься.
– Капитализм показывает свое звериное лицо?
– с иронией повторил сказанные когда-то Виталием Юрьеви-чем слова Владимир Сергеевич.
– Ничего, вы еще, молодой человек, с этим звериным лицом наплачитесь, - мрачно изрек Николай Иванович, - и вспомните еще старое время и Советскую власть. И ком-мунистов вспомните.
Николай Иванович, громыхнув железной калиткой, ушел на свой огород, а Анохины походили по своему уча-стку, порадовались совсем крохотным листочкам на смо-родине, подивились на взошедшие тюльпаны там, где их не сажали, и пошли в дом, чтобы привести его в жилой вид после зимы.
На обратном пути Виталий Юрьевич попросил Милу остановиться на обочине шоссе недалеко от жилья своих деревенских знакомых.
– Я на минуточку, - пообещал он и пошел по тропинке к дому Юрки.
Дверь в сенцы была открыта, и Виталий Юрьевич во-шел в избу без стука.
– Хозяева! Кто-нибудь есть дома?
– позвал Виталий Юрьевич.
Что-то упало или сдвинулось в глубине дома, послы-шались шаги, и в сени вышла Лида, Юркина жена.
– А, - узнала она гостя, но, видно, забыла, как зовут, и сказала без обращения: - Здрасте. А Юрка в огороде.
Виталий Юрьевич пошел за дом. Юрка копал огород. Дом стоял на косогоре и земля - в отличие от дачной -была почти сухая. Юрка был трезв и мрачен, но, увидев Виталия Юрьевича, просиял:
– Юрьич! Ишь ты, зашел! Не забыл, значит. А я тебя вспоминал. Ну, здорово, здорово!
Он улыбался, отчего на высохшем обветренном лице резче обозначались морщины, и оно похоже было на пер-сиковую косточку.
Он воткнул лопату в землю и достал из кармана мя-тую пачку 'Примы'. Закурил.
– Ну, как вы тут?
– Виталий Юрьевич тоже невольно улыбался.