Потоп
Шрифт:
Рыцари переглядывались изумленными глазами. Они знали, что велик ум пана Заглобы, но не предполагали, чтобы пан Заглоба был столь великим политиком и столь прекрасно умел рассуждать об общественных делах.
— И вы спрашиваете, — с триумфом сказал Заглоба, — откуда я возьму денег для войска? А конфискация имений? Ведь тем самым все имения Радзивилла перейдут в собственность войска!
— Но будет ли закон на нашей стороне? — вставил Володыевский.
— Такие времена теперь, что у кого сабля в руках, у того и закон. По какому такому закону шведы и все неприятели грабят нашу отчизну?
— Это правда! — убежденно
— Но это еще не все! — воскликнул пан Заглоба, воодушевляясь. — Другой универсал я издам к шляхте воеводства Полесского и тех воеводств, которые еще не попали в руки неприятеля, и велю созывать посполитое рушение. Шляхта вооружит челядь, чтобы у нас не было недостатка в пехоте. Я знаю, что многие рады бы идти и только ждут какого-нибудь распоряжения правительства. Вот у них и будет правительство и распоряжение…
— У вас, ваць-пане, столько же ума, сколько у великого канцлера коронного! — воскликнул пан Володыевский.
— Меду, пан Михал! Третий универсал я пошлю Хованскому, чтобы он убирался ко всем чертям, а если нет, так мы его выкурим из всех городов и замков. Правда, он стоит теперь в Литве спокойно и не воюет, но зато казаки Золотаренки собираются в шайки, тысячи по две, и грабят. Пусть же он их обуздает, иначе мы их сотрем с лица земли.
— Вот это можно бы сделать, — сказал Ян Скшетуский, — чтобы солдаты, кстати, не сидели сложа руки.
— Я уже думал об этом и как раз сегодня посылаю разведочные отряды под Волковыск, но есть еще и многое другое, чего не следует забывать… Четвертое письмо я пошлю к нашему королю, к нашему всемилостивейшему государю, чтобы порадовать его в печали известием, что есть еще такие, кто не покинул его, что есть сабли, готовые к битве по первому его знаку. Пусть же у него, нашего отца, нашего дорогого пана, нашего правого государя, на чужбине, где он должен скитаться, будет хоть то утешение, что… что…
Тут пан Заглоба не смог говорить, и так как он был уже сильно под хмельком, то вдруг заревел навзрыд над горькой судьбой короля, и пан Михал завторил ему тоненьким голоском. Жендзян также всхлипывал, или делал вид, что всхлипывает, а Скшетуские сидели, подперев руками голову, и молчали.
Некоторое время царила тишина, вдруг пан Заглоба впал в ярость.
— Плевать я хочу на курфюрста! — крикнул он. — Если он заключил союз с прусскими городами, так пусть же выходит против шведов, пусть не служит и нашим и вашим, пусть делает то, что должен сделать верный ленник, и пусть становится в защиту своего государя и благодетеля!
— А кто его знает, может быть, он еще станет на сторону шведов? — сказал Станислав Скшетуский.
— Станет на сторону шведов? Я ему стану! Прусская граница недалеко, а у меня несколько тысяч сабель наготове! Заглобу не проведешь. Вот как вы меня здесь видите, как начальник я над честным войском, так обрушусь я на него с огнем и мечом! Провианта нет? Ладно! Мы найдем его вдоволь в прусских амбарах!
— Господи боже! — воскликнул Жендзян в изумлении. — Ваша вельможность уже коронованным особам грозится?
— Я сейчас же ему напишу: «Ваше высочество! Довольно нам в кошки-мышки играть. Довольно изворотов и проволочек! Выходите против шведов, а не хотите, так я вас в Пруссию приду проведать. Иначе быть не может…» Перо, чернил, бумаги!! Жендзян, ты поедешь с письмом!
— Слушаюсь! — сказал арендатор
Но прежде чем пану Заглобе приготовили чернила, перо и бумагу, за окном послышались крики и на дворе зачернели толпы солдат. Одни кричали: «Виват!» — другие по-татарски: «Алла!» Заглоба с товарищами вышел посмотреть, что там такое.
Оказалось, что везут те октавы, о которых упоминал пан Заглоба и вид которых обрадовал теперь сердца солдат.
Пан Стенпальский, белостокский управляющий, подошел к пану Заглобе и проговорил:
— Ясновельможный пан начальник! С тех пор как бессмертной памяти пан маршал Великого княжества Литовского завещал Белостоку содержать тыкоцинский замок, я, как управляющий городом, верно и честно обращал доходы города на содержание замка, что могу доказать и реестрами перед всей Речью Посполитой. Трудясь над этим более двадцати лет, я снабжал замок порохом, пушками и мортирами, считая священным долгом своим, чтобы на это шел каждый грош, ибо так завещал ясновельможный маршал Великого княжества Литовского. Но теперь, когда в превратностях войны тыкоцинский замок стал важнейшей подпорой неприятеля в нашем воеводстве, я спросил у Господа Бога и у совести своей, не должен ли я все эти военные припасы и чиншевые деньги, собранные за этот год, передать вашей вельможности…
— Должен!.. — торжественно перебил его пан Заглоба.
— Я только об одном прошу: чтобы вы, ваша вельможность, соизволили посвидетельствовать перед всем войском и дать мне расписку в том, что я ничего из этих денег и припасов не обратил в собственную пользу и все отдал в руки Речи Посполитой, столь доблестно представленной здесь в лице вашей вельможности.
Заглоба кивнул в знак согласия и тотчас стал просматривать реестры.
Оказалось, что кроме октав на чердаках спрятаны еще триста немецких мушкетов, еще очень хороших, две сотни русских бердышей для пехоты, при защите стен и валов, и шесть тысяч злотых наличными деньгами.
— Деньги разделить между войском, — сказал Заглоба, — а что касается мушкетов и бердышей…
Тут он огляделся по сторонам.
— Пан Оскерко, — сказал он, — возьмите и сформируйте пеший полк… Тут есть немного пехотинцев, бежавших от Радзивилла, а если не хватит, вы доберете!
Потом он обратился ко всем присутствующим:
— Мосци-панове! Есть деньги, есть орудия, будет пехота и провиант… Вот первые плоды моего начальства!
— Виват! — крикнули солдаты.
— А теперь, мосци-панове, бегите все по деревням, за кирками, лопатами и заступами, мы устроим здесь укрепленный лагерь. Второй Збараж! Ни солдаты, ни офицеры пусть не стыдятся взять в руки лопаты и работать!
Сказав это, пан начальник удалился в свою квартиру, провожаемый радостным криком войска.
— Ей-богу же, у этого человека есть голова на плечах, — говорил Ян Скшетуский Володыевскому, — и все начинает идти лучше!
— Только бы Радзивилл не пришел слишком скоро, — заметил Станислав Скшетуский, — ведь это воин, каких нет в Речи Посполитой, а наш пан Заглоба годится только на то, чтобы снабжать войско провиантом, и не ему мериться с таким воином!
— Это правда! — ответил Ян. — Ну когда дело дойдет до столкновения, мы ему будем помогать советом, потому что он менее сведущ в военном деле. Впрочем, его роль будет кончена, как только приедет пан Сапега.