Потоп
Шрифт:
Настала ночь, и только на востоке небо багровело все больше.
— Поедем туда, к заре, — сказал наконец король. — Странно, что она еще горит.
Вдруг подскакал Кмициц.
— Ваше величество, это пожар! — крикнул он. Все остановились.
— Как так? — спросил король. — А мне кажется, что это заря!
— Пожар, пожар. Я не ошибаюсь! — воскликнул Кмициц.
И действительно, из всех спутников короля он был в этом самым опытным. Наконец, сомневаться было больше невозможно: над мнимой зарей поднялись красные тучи и клубились, попеременно
— Это, верно, Живец горит! — воскликнул король. — Там, должно быть, неприятель.
Не успел он кончить, как всадники услышали шум человеческих голосов и фырканье лошадей — вдали замаячили какие-то фигуры.
— Стой, стой! — крикнул Тизенгауз.
Фигуры остановились, точно в нерешительности.
— Люди, кто вы? — спросили в отряде.
— Это свои! — раздалось несколько голосов. — Свои! Мы из Живца бежим, шведы Живец подожгли и людей убивают.
— Стойте, ради бога… Что вы говорите?.. Откуда они там взялись?
— Они, пане, нашего короля поджидают. Много их, много. Да хранит его Господь!
Тизенгауз на минуту потерял голову.
— Вот что значит ехать маленьким отрядом! — крикнул он Кмицицу. — Чтоб вас убили за такой совет!
Но Ян Казимир сам принялся расспрашивать беглецов.
— А где король? — спросил он.
— Король пошел в горы с большим войском и два дня тому назад проезжал через Живец, но они его нагнали, и там где-то была битва… Мы не знаем, захватили они его или нет, но сегодня вечером они явились в Живец, стали жечь и убивать.
— Поезжайте с Богом, люди! — сказал Ян Казимир.
— Вот что бы нас ждало, если бы мы поехали с драгунами! — воскликнул Кмициц.
— Ваше величество, — проговорил ксендз Гембицкий, — неприятель перед нами… Что нам делать?
Все окружили короля, точно хотели защитить его собой от внезапной опасности, но он все смотрел на зарево, которое отражалось в его зрачках, и молчал; никто не решался первым дать совет, так как трудно было что-нибудь посоветовать.
— Когда я уезжал из отчизны, путь мой освещало зарево, — сказал наконец Ян Казимир, — теперь, когда я въезжаю, мне светит другое…
И снова наступило молчание, еще более тяжелое, чем прежде.
— Кто может дать какой-нибудь совет? — спросил наконец ксендз Гембицкий.
Вдруг раздался голос Тизенгауза, полный горечи и насмешки:
— Кто не поколебался подвергнуть особу государя опасности, кто уговаривал короля ехать без охраны, пусть даст теперь совет.
В эту минуту из толпы сановников, окружавших короля, выехал какой-то человек; это был Кмициц.
— Хорошо, — сказал он.
И, поднявшись в стременах, он крикнул челяди, стоявшей поодаль:
— Кемличи, за мной!
Сказав это, он пустил коня вскачь, и за ним во весь опор помчались три всадника.
Крик отчаяния вырвался из груди пана Тизенгауза.
— Это заговор, — сказал он, — изменники дадут знать. Ваше величество, спасайтесь, пока время, ибо неприятель вскоре займет и ущелье. Ваше величество, спасайтесь! Назад, назад!
— Назад! — в
Но Ян Казимир потерял терпение, глаза его метали молнии… Вдруг он вынул шпагу из ножен и воскликнул:
— Храни меня Бог еще раз покинуть родную землю! Пусть будет что будет, довольно с меня.
И он пришпорил лошадь, чтобы ехать вперед, но сам нунций схватил лошадь за поводья.
— Ваше величество, — сказал он торжественно, — на вас покоятся судьбы Речи Посполитой и католической церкви, и вам нельзя подвергать опасности свою особу.
— Нельзя! — повторили епископы.
— Я не вернусь в Силезию, и да поможет мне в том Бог! — ответил Ян Казимир.
— Ваше величество, внемлите мольбам своих подданных, — сказал, заламывая руки, каштелян сандомирский. — Если вы ни в коем случае не хотите возвращаться во владения императора, то вернемся, по крайней мере, к венгерской границе или хотя бы отступим назад через ущелье, чтобы нам не могли отрезать дорогу. Там мы подождем. В случае, если подойдет неприятель, мы можем еще спастись бегством и, во всяком случае, не попадемся в ловушку.
— Пусть и так будет, — мягче сказал король. — Я не отвергаю разумного совета, но опять вести скитальческую жизнь я не хочу. Если нельзя будет пройти здесь, мы проедем где-нибудь в другом месте. Во всяком случае, я думаю, что вы напрасно боитесь. Если шведы тщетно искали нас среди драгун, как говорили нам люди из Живца, то это лучшее доказательство, что они о нас не знают и что никакой измены, никакого заговора не было. Рассудите все это, панове, ведь вы люди опытные. Шведы не задели бы драгун, не выстрелили бы в них ни разу, если бы им было известно, что мы едем за драгунами. Успокойтесь, Панове! Бабинич со своими поехал на разведку и, верно, сейчас же вернется.
Сказав это, король повернул лошадь к ущелью, за ним тронулись и его спутники. Они остановились там, где тот первый горец, которого они встретили, указал им польскую границу.
Прошло четверть часа, полчаса, наконец, час.
— Обратите внимание, — сказал вдруг воевода ленчицкий, — зарево стало меньше.
— Гаснет, заметно гаснет! — ответило несколько голосов.
— Это хороший знак, — заметил король.
— Я поеду вперед, захватив с собой несколько человек, — сказал Тизенгауз. — Мы остановимся в версте отсюда, и, если шведы подойдут, мы задержим их, пока не погибнем. Во всяком случае, вы успеете подумать о безопасности его величества.
— Оставайся с нами, я запрещаю тебе ехать, — сказал король.
Тизенгауз ответил:
— Ваше величество, велите расстрелять меня потом за непослушание, но я поеду, ибо вы в опасности.
И, созвав несколько солдат, на которых можно было положиться в опасную минуту, он тронулся вперед.
Они остановились у другого конца ущелья, где оно выходило в долину, и стояли тихо с ружьями наготове, прислушиваясь к малейшему шелесту.
Долгое время все было тихо, наконец вдали послышался скрип снега под конскими копытами.