Потоп
Шрифт:
— Едут, — шепнул один из солдат.
— Их немного, всего несколько лошадей, — ответил другой. — Пан Бабинич возвращается.
В нескольких десятках шагов в темноте показались какие-то люди.
— Кто там? — крикнул Тизенгауз.
— Свои, не стрелять! — раздался голос Кмицица.
В ту же минуту появился он сам и, не узнав Тизенгауза в темноте, спросил:
— А где король?
— Там, в другом конце ущелья, — ответил Тизенгауз, успокоившись.
— Кто говорит, не могу
— Тизенгауз. А что это вы везете с собой?
Сказав это, он указал на какой-то большой темный предмет, который висел у Кмицица поперек седла.
Но пан Андрей ничего не ответил и проехал мимо. Подъехав к королевской свите, он узнал короля, так как за ущельем было гораздо светлее, и воскликнул:
— Ваше величество, дорога свободна!
— Шведов нет в Живце?
— Ушли к Вадовицам. Это был немецкий наемный отряд. Вот, здесь есть один, вы сами его, ваше величество, расспросите.
И вдруг пан Андрей сбросил с седла на землю тот предмет, который он Держал перед собой, и в ночной тишине раздался стон.
— Что это? — спросил король с удивлением.
— Это? Рейтар.
— Господи боже, значит, ты и пленника захватил? Говори, как это было!
— Ваше величество, когда волк ночью за стадом овец идет, ему нетрудно захватить одну штуку, да, правду говоря, это дело — для меня не новость.
Король схватился за голову:
— Ну и солдат этот Бабинич, чтоб его!.. Вы видите, Панове? Ну с такими слугами я могу хоть в шведский лагерь ехать.
Между тем все окружили рейтара, но тот не поднимался с земли.
— Спрашивайте его, ваше величество, — не без некоторого хвастовства в голосе сказал Кмициц, — хоть не знаю, сможет ли он отвечать, он задохся немного, а прижечь его нечем!
— Влейте ему водки в горло! — сказал король.
И действительно, это средство помогло больше прижигания, так как к рейтару вскоре вернулись силы и он мог говорить. Тогда пан Кмициц, приставив нож к его горлу, велел ему рассказать всю правду.
Пленник признался, что он принадлежит к войску полковника Ирлехорна, что у них были известия о проезде короля с драгунами и что они напали на драгун около Живца, но, потерпев поражение, принуждены были отступить к Живцу, откуда отправились в Вадовицы и на Краков, ибо таков был приказ.
— А разве в горах нет других шведских отрядов? — спросил по-немецки Кмициц, сильнее сжимая горло рейтара.
— Может быть, и есть какие-нибудь, — сказал прерывающимся голосом рейтар, — генерал Дуглас разослал разведочные отряды, но все они отступают, так как мужики нападают на них в ущельях.
— А поблизости Живца вы были одни?
— Одни.
— И вы знаете, что король польский уже проехал?
— Проехал с теми драгунами, которые
— Почему же вы за ним не погнались?
— Боялись горцев!
Тут Кмициц снова сказал по-польски:
— Ваше величество, дорога свободна, ночлег в Живце найдется, так как сожжена только часть города.
Но недоверчивый Тизенгауз разговаривал в это время с паном каштеляном войницким и говорил ему:
— Или это великий солдат, чистый, как золото, или изменник и негодяй, каких мало… Обратите внимание, что все это, быть может, симуляция, начиная от поимки пленника и кончая его признанием. А что, если все это нарочно? Если шведы сидят теперь, притаившись, в Живце? Если король поедет и попадет в западню?
— Безопаснее в этом убедиться! — ответил каштелян войницкий. Пан Тизенгауз обратился к королю и сказал громко:
— Ваше величество, позвольте мне поехать вперед, в Живец, и убедиться, правда ли то, что говорят этот кавалер и его рейтар.
— Пусть так и будет! Позвольте ему, пусть едет, ваше величество! — воскликнул Кмициц.
— Поезжай, — сказал король, — но и мы тронемся, холодно.
Пан Тизенгауз поскакал с места, а королевский отряд отправился за ним шагом. К королю вернулась веселость, и через некоторое время он сказал Кмицицу:
— С тобой можно, как с соколом, на шведов охотиться: ты сверху налетаешь.
— Так это и было! — ответил пан Андрей. — Если вашему величеству угодно будет поохотиться, сокол всегда готов.
— Говори, как ты подцепил рейтара?
— Это нетрудно, ваше величество. Всегда, когда полк идет, несколько человек тащатся сзади, а этот на полверсты отстал. Я поехал за ним, он думал, что свой, и, прежде чем он успел опомниться, я его схватил и завязал ему рот, чтобы он не кричал.
— Ты говорил, что это для тебя дело не новое, разве ты этим когда-нибудь занимался?
Кмициц рассмеялся:
— О, ваше величество, я и не такие штуки проделывал. Вы только прикажите, а я опять помчусь, догоню их, потому что лошади у них устали, и еще одного поймаю, и Кемличам моим велю поймать.
Некоторое время они ехали молча. Вдруг вдали послышался лошадиный топот, и подскакал Тизенгауз.
— Ваше величество, — сказал он, — дорога свободна, и место для ночлега найдено.
— Разве я не говорил? — воскликнул Ян Казимир. — Вы напрасно беспокоились, Панове! Ну, едем, нам надо отдохнуть.
Отряд тронулся рысью, и час спустя усталый король спал уже безмятежным сном в собственной стране.
В тот же вечер Тизенгауз подошел к Кмицицу:
— Простите меня, ваша милость, что я, любя государя, вас заподозрил! Но Кмициц не подал ему руки.