Повелители тьмы
Шрифт:
— Порохом в самом деле иногда присыпают раны.
— А это что такое?
– она за завязки покачала перед ним мешочек, взятый из ташки убитого. Мужчина следил взглядом, словно за маятником гипнотизёра.
— Золото.
— И что с ним делают?
– поинтересовалась Нан.
– На что годен этот тяжёлый песок?
— Знаешь, я тоже никогда не понимал, - Вургер усмехнулся и неосторожно посмотрел ей прямо в глаза.
Через мгновение дёрнулся всем телом и с усилием отвёл взгляд.
— Упрямый?
– засмеялась Нан.
– Знаешь, а ты мне
Какова будет реакция мужчины на такое признание красивой девушки? Скелетообразный вздрогнул, по горлу судорожно дёрнулся кадык. Лицо его, и без того не отличающееся здоровым румянцем, стало белее простынь из рекламы стирального порошка.
— Так что… - Нан повела рукой, и в её ладонь скользнул клинок. Девушка небрежно махнула раз, другой…
Вургер лежал, очевидно, полагая себя разрубленным на несколько частей.
— Что?..
– наконец пошевелился и понял, что страшная вэйри на самом деле рассекла ветви и траву, привязывающие его к земле.
А заодно и металлические ржавые цепи!..
— Так что вали.
— То есть?
– раб вытаращил глаза.
— Какая буква в слове "вали" тебе непонятна? Пошёл вон, - Нан бросила ему золото. Вургер охнул, удар небольшого весомого мешочка пришёлся в живот.
— Что?..
– прохрипел он, когда смог говорить.
— Это золото, - пояснила Нан.
– Забирай и уматывай, пока я не передумала.
Вургер нерешительно сгрёб мешочек и встал. Постоял, пошатываясь, дошёл до края поляны и оглянулся.
— А… остальные?
– спросил.
— Какие ещё остальные?
– девушка изобразила удивление.
– Ах, эти… тебе не всё ли равно?
Вургер, казалось, боролся с самим собой.
— Нет, - тихо сказал.
— Что?
– Нан повернулась к нему вполоборота и выразительно подёргала остроконечным ухом.
— Нет, мне не всё равно!.. Что будет с ними?
— Я съем их на завтрак, - сообщила Нан, продемонстрировала в улыбке все шесть клыков, вызвав судорожные всхлипы.
– Шучу, шучу. На завтрак я тяжёлое не ем, так что на обед.
— Подавишься, - сказал Вургер, набычившись.
— Ты рискуешь, - угрожающе сказала Нан, и на поляне ощутимо похолодало.
– Я близка к тому, чтобы передумать и оставить тебя с ними. На ужин, скажем.
Они сцепились взглядами. Рабы прислушивались к диалогу, смотрели на девушку со страхом, на Вургера - с надеждой.
— Иди, Хрип!..
– сказал один из рабов, тоже кандальный.
– Потом мы - хха!..
Согнулся, получив тычок от Дайрима. Хрип, как его называли рабы, шагнул было к нему, но остановился, чуть не налетев грудью на клинок Нан.
— Иди, Хрип, - сказала она насмешливо.
– Беги. Спасайся.
— Нет, - раб вздёрнул подбородок.
— Что? Мне показалось, ты сказал…
— Нет. Я не уйду без своих.
— "Без своих", вот как?
– прошептала Нан.
– А кто твои?
Вургер неопределённо махнул рукой, указывая сразу на всех.
— Как насчёт договора, Вургер?
– спросил я.
— Че–е-его?
– протянул
— Золото, - сказал я.
– Вы нам его добываете… а мы вас отпускаем.
— Зачем золото эльфам?
— Мы скормим его нашим священным деревьям, - ухмыльнулась Нан. Чистую правду, между прочим, сказала.
— Понятно, - Хрип, как его называли рабы, оглядел поляну.
– А какие у нас гарантии, что вы выполните…
— Интересный ты раб, - перебил я его.
– Такие сложные слова знаешь… А гарантий у вас никаких.
— Серый, - позвала тут Ваэлли.
– Этот умирает.
Тот самый не единожды битый мальчишка не пробовал напасть на атакующих вэйри, так и остался лежать там, куда его выплеснула волна. Он дышал тяжело, со всхлипами, в уголках губ пузырилась кровавая пена, глаза были мутными. Целительница малость поколдовала над ним, но непохоже было, что ему от этого полегчало.
— Отчего?
– спросил я и Нан одновременно.
— Побои. Недоедание. А теперь ещё и я его искупала, - Ваэлли зашмыгала носом.
— Ничего не поделаешь, - сказал я.
– Люди иногда умирают.
— Серый, дай мне пару… - подумала, покачала головой.
– Нет, оплетаи не успеют. А если побегут, растрясут. Мы тоже не успеем…
Она закрыла лицо руками.
— О чём разговор?
– спросил Хрип тревожно. Он нас не понимал, когда я и Нан говорили с ним, были задействованы наши телепатические автопереводчики.
— А, это ты. Который не хочет "без своих", - я обернулся к нему.
– Так что же ты за "своими" так плохо смотришь? Парень умирает.
Вургер скрежетнул зубами.
— Отчего она плачет?
– оглянулся на Дайрима, который пытался утешить "дочку".
— Она целительница. И не смогла помочь.
Хрип наклонил голову, что-то соображая.
— Договор?
– спросил.
Не знаю, отчего он вдруг согласился. Прочие рабы не спорили. Кто-то действительно нам поверил, кто-то до такой степени был вбит в животное состояние, что даже смена власти вызвала разве что вялое любопытство, снова сменившееся апатией.
И у ручья развернулась суета. Причём больше всех приходилось суетиться мне и Нан, потому что Дайрим не отходил от Ваэлли, у которой, похоже, была тихая истерика - первое убийство, первый безнадёжный случай в целительской практике…
Хозяева преспокойно дрыхли, их отволокли в сторонку да так и оставили. Вообще-то предполагалось, что мы наденем им ошейники и тоже заставим работать, но заниматься этим должны были как раз Дайрим и Ваэлли.
Орла ловко сращивала пострадавшее оборудование золотомойщиков. Или как их - старателей? Йурас привёл Фридриха. Явление орка вызвало удивлённые возгласы. Вургер особое внимание уделил его ошейнику. Фридрих ухмыльнулся, показав белые зубы, точно так же разглядывал ошейник раба - Нан срезала лишь цепи, браслеты на руках и ногах и ошейник оставила.