Повелительница барсов. Попаданка и строптивый
Шрифт:
Голубое и серебристое пламя смешались, разгораясь все яростней. В какой-то момент я смогла различить, как оборотница швырнула Солеру в морду горсть снега и тот оступился, чтобы в следующий миг оказаться лежащим у самого края пропасти.
С криком, я бросилась вперед. Знала, что не успеваю, но все равно рассчитывала отвлечь Нигатар и спасти барса, что вступился за меня перед повелительницей котов, явившейся из прошлого.
Но через миг я поняла, что падение барса было лишь обманным маневром, и застыла в двух шагах от Солера, держащего Нигатар за глотку над пропастью.
–
Барс зарычал. Когтистые пальцы бывшего альфы уже начали разжиматься, когда я, дрожа от холода и страха, ухватилась за покрытую мехом руку, и воскликнула:
– Нет! Не делай этого!
– Почему? – ответил мне искаженный рычанием голос.
– Ну же, ответь своему истинному на вопрос, открой ему свой маленький секрет – прохрипела Нигатар и ее морду исказила гримаса, в которой читалась злорадная улыбка.
Я помнила о том, что в этом мире любого заподозренного в подмене душ, подвергали испытаниям в храме Хамарры и казнили после провала. Но также я помнила и слова клановой целительницы о том, что наши с Нигатар души слишком сильно переплетены и ее уход убъет меня. Я не хотела давать такую власть над своей судьбой Солеру, но между смертью прямо сейчас и смертью потом, я выбрала второе:
– Я не жрица с севера и родилась не в Эритее. Моя душа была притянута в этот мир Хамаррой, которая подселила мне эту древнюю кошку, чтобы я смогла совладать с кланом. Я не выживу, если Нигатрар оставит мое тело.
– А остаться я согласна лишь в том случае, если ты дашь мне волю, маленькая лассара! Впрочем, я тоже не буду тебя сильно подавлять: можем договориться о графике. Я дам тебе, скажем, три дня в году – снова прохрипела Нигатар. Думаю, она бы пропела эту фразу, будь в ее распоряжении чуть больше воздуха.
– А жирно не будет? – спросила я.
– Тебе решать, влюбленный кот. Можешь убить меня и она погибнет, а можешь оставить мне жизнь. Посмотри на нее, подумай: это тело, которое ты так вожделеешь, будет твоим каждую ночь! Даже в призрачном состоянии я чую, как ты нас хочешь, эту сладкую, мучительную боль неудовлетворенного желания, которая терзает тебя так давно. Ты так силен, ты смог меня победить. Дай мне жить и, уж поверь, я тебя так приласкаю! Я не выброшу тебя прочь, я считаю тебя достойным любви, в отличие от нее. Стоит тебе однажды лечь со мной, и ты больше не захочешь других… Зачем тебе иномирянка, если я могу показать тебе рай?
– Какие сладкие речи – мурлыкнул барс, оглядывая алчным взглядом оборотницу, а затем и меня, словно рисуя в воображении, что сделает с этим телом, когда никто больше не будет ему сопротивляться – Должно быть, ты многое умеешь, Нигатар?
– Ты и не представляешь, сколь я искусна, мой кот…– попыталась мурлыкнуть в ответ древняя повелительница, но получилось не очень, потому что ее все еще держали за горло над пропастью. Тем не менее, даже каркая, как ворона, Нигатар пыталась ворковать с придыханием – Возьми меня. К чему тебе вечно краснеющая девица, которая испугается твоего размера, стоит тебе снять
– Хорошее предложение – во все клыки улыбнулся барс, а потом прищурился и, доверительно склонившись к круглому уху, торчащему из белой гривы волос оборотницы, доверительно произнес – Я бы даже сказал, что заманчивое, но кое-что ты все-таки не учла.
– И что же? – с легкой насмешкой поинтересовалась оборотница.
– Я люблю ее невинность и то, как она краснеет. С высоты твоего опыта, всех лет, прожитых в высокомерном презрении ко всем, в жестокости и разврате, ты никогда не сможешь смотреть на меня, как она – с этими словами барс развернулся и поволок оборотницу к склепу.
Они исчезли в темном узком зеве, по бокам которого сияли кровавыми ломаными линиями, высеченные на камне руны. Знаки, значение которых так и осталось для меня загадкой, полыхнули и угасли, а потом мир вокруг поплыл, чтобы вновь утонуть во мраке.
Я снова лежала в постели, но на сей раз в чьих-то объятиях. Было тепло и уютно. От кожи оборотня, что лежал обнаженным у меня за спиной, исходил жар, в который мне хотелось завернуться, словно в плед, и провести так как можно больше времени. Однако интуиция подсказывала мне, что не следует оставлять подданных без контроля слишком долго. Не сейчас, когда мое положение еще не укрепилось. К тому же сосущая пустота в желудке всегда была плохим товарищем сну.
Мы с двуликим лежали словно ложки, вложенные одна в другую. Мои ягодицы упирались ему в пах, спина была плотно прижата к его телу. Одну руку оборотень подложил мне под голову, другой обнимал меня, собственнически покрывая крупной горячей ладонью грудь. Только отметив последний факт я, наконец, сумела вынырнуть из блаженно-уютной неги и задаться вопросом кто именно рядом со мной лежит.
Вид алой татуировки на предплечье мужчины заставила вздрогнуть. В жилах мгновенно вскипел адреналин: я голая в постели с Солером!
Попыталась освободиться из загребущих лап бывшего альфы, но тот лишь недовольно заворчал сквозь сон, как потревоженный зверь. Я снова попыталась выбраться из этого горячего тестостеронового капкана, но Рэй только прижал меня к себе крепче, закинул свою ногу поверх моих и зарылся носом в волосы на макушке.
Пальцы его руки, что лежала на моей на груди, пришли в движение: сначала растопырились в стороны, а потом на миг сжались, вокруг нее, как лапа кота, который захотел потянуться, или поточить когти.
Тело оборотня за моей спиной вдруг завибрировало и я услышала негромкий, очень низкий звук, в котором не сразу распознала мурчание. Пальцы Солера мучительно медленно обвели ореолу соска, после чего я собственным задом явственно ощутила, как рад меня видеть просыпающийся барс.
Я толкнула оборотня локтем в бок, и снова попыталась встать, но куда там:
– Поздно бежать, моя маленькая лассара, ты, наконец, попалась! – хрипло прошептали мне на ухо, лизнув мочку длинным, чувственным движением, отчего у меня непроизвольно выгнулась спина – Да, я чувствую, как ты меня хочешь… – мурлыкнул Рэй и потерся каменным членом о мои ягодицы.