Повелительница барсов. Попаданка и строптивый

Светлая Дарья

Мы наблюдали, как, приоткрыв распухшие губы, Лиэр хватал воздух, словно на мгновение вынырнувший из воды пловец, и завороженно, с жадностью смотрел на место, где соединялись наши тела, порой отвлекаясь, чтобы восхищенно окинуть взглядом меня целиком.

То, как эти голубые глаза смотрели на нас, на меня, заставило меня вспомнить прошлое и осознать: прежде на меня никто так не смотрел. От этой мысли становилось, с одной стороны, горько, с другой – это делало восхищенный, жаждущий взгляд оборотня драгоценным. Я поняла, что мне нравится власть

над его телом, его желание. Я поняла, что всецело заняла его мысли и сердце, что обладаю им в полной мере, он мой!

Оборотница постепенно наращивала темп, переходя на резкие, быстрые движения. Но влажные шлепки, прыгающая от резких движений грудь и сильные руки барса, что помогали повелительнице насаживаться на член так, что он достигал дна, были только декорацией, за которой происходило нечто невидимое глазу.

С каждым движением Нигитар посылала в тело оборотня силу, исцеляющую его повреждения. Внутренним взором она видела раны на спине и исцеляла их одну за другой.

Когда мы достигли пика, она закричала, полосуя призрачными когтями матрас по обе стороны от Лиэра, и вместе с последним движением вбила в него огромную порцию силы, которая за миг заживила все раны на его груди и выжгла яд из крови.

Нигатар обессиленно рухнула на грудь оборотня, но, против моих ожиданий, контроль над телом не вернулся. Мое сознание поглотила бархатная тьма, в которой эхом отдавалась боль, что, по воспоминаниям кошки, всегда возвращается, когда наслаждение идет на спад.

Надо мной вполголоса спорили двое мужчин:

– Не говори никому!

– Наоборот, необходимо, чтобы народ знал: если древняя повелительница снова будет править, тогда наш клан ждет благоденствие. Возможно, тогда Хамарра вернет нам былую славу. У нас будут чаще появляться котята и рождаться девочки!

Я приоткрыла веки совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы увидеть Гиала и Рэя. И кто их сюда впустил? Думают, если они наложники, то могут входить в мою спальню как к себе домой?

Вот сейчас доподслушиваю и как следует накажу! Хорошо, что я прикрыта шелковой простыней, не то они бы у меня получили сразу и я не узнала бы, о чем эти двое говорят.

Интересно, где Лиэр? Надеюсь, экс-альфа не придушил его в порыве гнева.

– Ты веришь словам какой-то старой беззубой кошки? С каких пор ты прислушиваешься к женщинам?! – возмутился Рэй Солер.

– Брат, прекрати это ребячество! Ты просто жалеешь, что у тебя отняли власть, и обижен, что она предпочла не тебя.

При этих словах я вспомнила прошлую ночь, и внутри забурлил целый коктейль противоречивых чувств.

Мне было стыдно. В своем мире я не баловалась случайными связями: мне было недостаточно просто физического желания, чтобы лечь в постель с мужчиной. А этой ночью я нарушила собственные принципы, правила, которым следовала всю свою жизнь.

Я ощущала радость и облегчение оттого, что удалось спасти Лиэра.

Но при мысли о том, что именно прослужило причиной этой ночи,

я испытала настоящий ужас. Что, если Нигатар снова перехватит контроль и заставит меня делать то, чего я не хочу? Вдруг ей захочется тряхнуть стариной и порезвиться с несколькими партнерами, как в ее воспоминаниях?

Тем временем кошаки продолжали спор:

– Ее правления нельзя допустить. Я поднял древние архивы, там говорится, что Нигатар была весьма жестокой правительницей. Если она возьмет верх, они Реджиной уничтожат многих котов, – возразил Солер.

– Ньера говорила, что есть способ этого избежать.

– Опять ты про эту буззубую кошку!

Устав от недомолвок, я кашлянула, и оба кота вздрогнули от неожиданности.

– Два вопроса, котятки. Кто вас сюда пустил? И кто такая Ньера?

Оборотни склонились передо мной и Гиал ответил на мой вопрос:

– Простите нас, лассара. Лиэр, которого вы исцелили, пришел к нам и сказал, что вы внезапно потеряли сознание и вас лихорадит. Мы взяли на себя смелость позвать лучшую целительницу нашего клана – ихи Ньеру.

– Я желаю ее видеть.

– Сию минуту, лассара! – произнес Гиал и направился к выходу.

Солер двинулся было за ним следом, но я его остановила:

– А тебя, ихи Рэй, я попрошу остаться.

Гиал бросил на сводного брата сострадательный взгляд и исчез за дверью.

– Я слушаю вас, моя лассара, – произнес экс-альфа.

Я села, придерживая простыню, чтобы не соскользнула с груди, и была вознаграждена голодным взглядом моего кота.

– Ты, должно быть, не понял, где твое место, Рэй. Ты больше не альфа этого клана. Ты наложник. Твоя задача – сидеть в гареме и не покидать его без моего разрешения. Я понятно объясняю?

– Да, лассара. Но я не могу быть слишком долго вдалеке от вас: вы моя истинная пара, – веско заметил оборотень и поднял руку, демонстрируя алую вязь на запястье.

– Мне эти слова ни о чем не говорят, как и художества на твоем теле. Для меня это ничего не значит. Ты добился места наложника шантажом. Я не хотела видеть тебя рядом с собой.

– Нельзя отказываться от судьбы, Реджина. Мы предназначены друг другу. Ты многое теряешь, отвергая свою пару.

– Смени тон, кот. Я твоя лассара – не иначе. Ты не заслужил права называть меня по имени.

– Тогда накажи меня, Реджина. Возьми плеть, что висит на той стене, и высеки меня. Ведь только ты сама можешь наказывать своего наложника, – произнес барс хриплым от желания голосом и, пользуясь моментом, скинул тунику, демонстрируя скульптурные мышцы идеального торса.

– Я изменю это правило. Заставлю Гиала тебя пороть и даже посмотреть не приду, – фыркнула я, отводя взгляд, боясь, что кошка снова поднимет голову и повторит ночной марафон уже с Рэем Солером.

Мужика, у которого “Насилие” – второе имя, я ни под каким видом не допущу в свою постель! Пусть сидит в гареме и вышивает крестиком картины того, что хочет со мной сделать.