Повешенный. Том II
Шрифт:
Получив все затребованное я, молча, продолжаю нарезать остальные овощи. Василиса садится напротив меня и смущенно теребит кончик косы. Наконец, решается
— Ты прости меня за сегодняшнее… Вроде умом понимаю что ты не Стоцкий, но глаза-то видят его. Вот и срываюсь.
— Так говоришь, словно он твоим кровным врагом был — усмехаюсь я и вдруг замечаю, что девушка отвела взгляд в сторону
— Что, правда?!! — офигел я — Он тебя когда-то сильно обидел?
— Не меня… Подругу мою. Она из-за этого негодяя…
А дальше я узнаю
Я только диву давался, слушая эту слезливую историю, достойную дамского романа. Девицу было жалко, но мозги-то иметь надо?
— Ты, наверное, осуждаешь мою подругу, считаешь ее легкомысленной дурочкой, да? — вздохнула Василиса, заметив скепсис в моих глазах.
— Ну, у нас среди молодежи вообще царят свободные нравы. Просто нельзя же быть такой доверчивой, чтобы не понимать, с кем ты связываешься? За красотой его погналась?
— Разве не все девушки мечтают о красивом, знатном и богатом муже?
— Богатом?! Да у этого Стоцкого все имущество давно заложено, перезаложено! Его младшему брату пришлось дом в столице продать, чтобы покрыть долги Павла. И разве офицеру лейб — гвардии позволили бы на ней жениться? Насколько я помню, за неподходящую невесту у них можно и из полка вылететь.
— Ну, да… — снова вздохнула Василиса — я ей тоже об этом говорила. Но разве она меня слушала? Все смеялась, что они небом предназначены друг другу. Что их неземная любовь все преграды сломает. Досмеялась…
— И чем все закончилось? Догадываюсь, что вешаться или топиться ты ее отговорила?
— Отговорила. Но рыдала она еще очень долго. Потом отца ее по службе на Урал перевели, и она с родителями уехала. В последнем письме хвалилась, что за ней какой-то местный помещик ухаживает, вроде как дело у них к свадьбе идет.
— Ну, хоть так…
Нет, Павла я ничуть не оправдывал, но и девицу эту никто насильно в койку не тащил. Как по мне, то с ее стороны все же был расчет, что Стоцкий на ней женится, если она забеременеет. Просто Павел оказался умнее, опытнее и осторожнее. Не удивлюсь, если и доказательств у девицы никаких не было — такие продуманные парни стараются не оставлять своим дамам серьезных улик.
— Василис, но ты ведь сразу знала, что я — это не он?
— Знала. Но как вижу его лицо…
А наивный Южинский еще уверял меня, что девушка на меня запала. Вот смеху-то было бы, если
— Ладно, считай разобрались. Надеюсь, между нами не осталось недоразумений, и больше ты меня кусать не станешь.
— А это правда, что тебя на самом деле Костей зовут?
— Правда. Но ты про это сразу забудь. Если все получится, то скоро у меня будет совсем другое имя.
— А какое?
— Откуда же я знаю? Теперь это от старшего Бекетова зависит. Какие документы привезет, так и называться стану. Все, хватит болтать! — хлопнул я ладонью по столу. Если эту «любопытную варвару» не остановить, она из меня всю мою биографию вытянет — Пошел чорбу готовить.
— А что такое чорба?
Мне осталось только закатить глаза и, прихватив нарезанные овощи, свалить побыстрее на улицу…
— … Ваша Светлость, фельдъегерь к вам из Царского Села!
— Проводи его в малую гостиную, сейчас подойду — Петр Васильевич Лопухин удивленно отложил в сторону бумаги, которые изучал, и поднялся из-за стола.
Поздний визит посыльного не был такой уж большой редкостью, но обычно приказы от императора доставляли в столицу все же в первой половине дня. Случилось что-то?
А в гостиной его ждал уже знакомый фельдъегерь, который недавно помогал ему спуститься до кареты в Александровском дворце и по секрету сообщил о побеге заключенных.
— Ты ли это, капитан Загоскин, да еще в такой поздний час?! — благодушно улыбнулся князь, принимая от него запечатанный конверт.
— Служба наша такая, Ваше Сиятельство! Хорошо хоть в Царское Село мне только завтра возвращаться. Утром еще бумаги велено забрать в императорской канцелярии, так что сегодня в столице заночую.
— Так ты свободен этим вечером? Давай-ка тогда ужином угощу, чтобы тебе по трактирам не мыкаться. И сам, пожалуй, за компанию с тобой чая выпью.
— Да, неудобно… — начал было Загоскин, но князь только отмахнулся от него.
Пока слуга накрывал на стол в соседней комнате, Петр Васильевич вскрыл конверт и быстро пробежал глазами послание от императора. Николай всего лишь уведомлял его, что примет личное участие в ближайшем заседании Государственного Совета. Ну, хоть обошлось без неприятных вестей.
— А что, государь наш уже поправился? — задумчиво поинтересовался князь у фельдъегеря — Слышал, он неважно себя чувствовал несколько дней.
— Божьей милостью уже здоров. Сегодня утром император лично принимал участие в разводе караулов.
— Ну, и слава Богу, а то я уж забеспокоился!
Махнув рукой, князь отпустил слугу и пригласил капитана за стол. Сам уселся напротив него и по-простому, не чинясь, разлил по рюмкам янтарный коньяк из хрустального штофа.
— Как хоть тебя величают по имени-отчеству, капитан? А то только фамилию твою и знаю.