Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Зайцев Данила Терентьевич

– И много у вас прихожан?

– Да, много, приезжают с разных деревень, ето свыше двести человек, но работы много – то крестины, то венчания, то похороны и панихиды, едва поспеваю.

Теперь понятно, почему у него уловки все военны, а не духовны. И ишо одна заметка. У нас обычай у наставников всегда просить прощение и благословение, и нам отвечают: «Бог простит, аминь, Бог благословит», а он отвечает: «Прощаю и благословляю». Ето уже по-никониянски: прощает один Бог. И всё у него делается с небрежением, и за всё берёт дары.

10

Еду

на поезде и задумался, что говорил Нерубенко. Значит, являюсь ответственностью за всех переселенсов-староверов. Да, ето чижёлоя дела, как за всех дать гарантию? У нас всяки разные есть, и за всех гарантию нельзя давать. Ну что делать, придётся браться за дело сурьёзно и просить губернатора поддоржки толькя о которых могу дать гарантии.

Я Стерлигову Герману уже два раз звонил и просил встречи с Якуниным Вадимом Сергеевичем, но Герман на все ети запросы отвечал: «Принеси документы на землю, тогда будет встреча, а то сулят, а ничего конкретного нету. Добейся чего-нибудь конкретного, тогда позвони мне». Думаю, что делать? На каким уровне начинать – по-бедному, по-средняму, по-богатому? Всё зависит от проекта. Но, смотря на программу, надо начинать по-богатому. Но для етого надо хорошего компаньона.

Приезжаю в Москву, встречаюсь с Лидияй Ивановной, всё докладываю. Она довольна.

– Но, Данила, не верь, надо посмотреть, насколь ето будет правда. Поетому надо контролировать и часто об етим писать в газетах, ето здесь в России четвёртая сила. А ты уже видал газету?

– Да нет.

– Вот она, – и отдала мне два екземпляра, и наказыват: – Показывай её всем чиновникам.

– Но Лидия Ивановна, я етого не могу сделать, я не люблю хвастовать и показывать: «Вот я какой!»

– Данила, ето тебе будет двери открывать. И знай, что чичас пойдут разные интервью, и будь аккуратне, могут настроить столь делов!

– Да, Лидия Ивановна, не заботься, все интервью будут согласованы с вами.

Лидия Ивановна попросила мня, чтобы я встретился с представителям духоборсов, и узнать, какия у них обстановки. Да, интересно узнать.

Мы встретились с представителям, ето Гончарова Люба, и она мне рассказала, что им очень трудно пришлось, много сулят, но ничего не испалнивают, и коя-как добились построить свои дома, не отходи ни шагу. От Лидии Ивановны она имеет большую силу: «У нас благодаря её исполняют, без неё не знаю, что было бы».

Прихожу в храм, Степан с Германом уже вернулись с Каргополю. Степан рассказыват, что им там не понравилось. Очень холодно, всё заброшенно, люди мучутся, беднота, даже у людей коров нету, а волков множество, собак прятают от волков, а то всё пожирают. Рассказывают, спрятали собаку на второй етаж, но волк забрался по приступенькям и съел собаку. Население очень приглашают к себе, чтобы прикочевали к ним, но там заняться нечем, условия не позволяет. Поп, который

ждал их, предлагал храм, землю, дома, но наши ребяты не насмелились.

Звонит Лидия Ивановна и спрашиват Германа.

– Да, он здесь.

– Можешь ему трубку передать?

– Да, конечно.

Берёт трубку Герман:

– Что такоя? Герман говорит. Да, он наш представитель, и мы ему доверяем, толькя он может такой проект продвинуть. Беликовы? Да оне нихто, мы с ними никакого отношения не имеем. Да, так точно, у нас Данила, а больше мы никого не признаём. Ну хорошо, пока.

– Герман, что ето такоя?

– Да Светлана Беликова разорятся, что ты болтун, никакого переселение не будет, и льёт чё попало.

– А что оне про меня могут сказать? Оне со мной не жили и ничего не знают, но хто-то заботится, палки в колёсьи ставют.

– Да, ето правды, уже началось.

– Мужики, я думаю об своей семье и ради них всё ето делаю, а вообче-то мне нихто не нужны. Сами знаете, сколь я уже пережил от етих фанатиков, и сколь ето будет?

– Да ты не переживай, а действуй.

– У меня в США сила большая. И правильно проект разработать – народ возьмёт вниманья. Знаю, многи интересуются вернуться на родину, но надо разработать хороша условия.

Я Лидии Ивановне позвонил и сказал:

– Вы мне говорили, что здесь в России две башни политически, у нас так же: одне за Россию, другие против России. А Беликовы меня не знают, и я их не знаю. Был я у них и ночевал, и оне у нас были, но мы друг друга не знам. Чтобы знать, надо с человеком прожить и съесть куль соли. А ети плевки – ето фанатиков, но их малая кучкя.

Москвину тоже пришлось всё объяснить, и добавил:

– Ишо немало будут бросать палки в колёсьи.

– Да, Данила, не переживай, всё будет хорошо.

Я у него попросил совету о хорошим компаньоне, и даже ему предложил. Но Москвин сказал: «Нам невозможно, своёй работы хватат». Я у него занял ишо десять тысяч рублей, и думаю: как ето всё буду отдавать? Но начал дело – надо биться.

Мне звонют с ЕНТВ-канала теле, просют интервью. Говорю:

– Вот телефон Лидии Ивановны, договаривайтесь, потом звоните. – И я тоже позвонил Лидии Ивановне, она:

– Ничего, дай интервью, я уже наказала корреспонденту. Но ты говорил, что Софоний уже посадил картошки в Угличе?

– Да.

– Но ето же интересно, парнишко пятнадцатилетний без отца, и уже посадил картошки.

– И что ето значит? Оне все у меня вырашены так. Бывает, месяц-два меня дома нет, но знаю: дома порядок. Так ростим, и Марфа заботится.

– Но чичас молодёжь не хочет работать.

– А ето воспитание значит.

– А ты когда за сыном поедешь?

– Завтра утром.

– Хорошо, я договорюсь, чтобы интервью было именно в Угличе на картошке и с Софониям.

– Нет проблем.